Николай Наседкин - Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве)

Но о Пушкине ещё не всё. 29 января должен был состояться традиционный Пушкинский вечер в годовщину смерти поэта. Сначала Достоевский наотрез отказывается принять в нём участие, занятый напряжённой работой над январским выпуском "Дневника писателя", но потом, уже 20 января, соглашается. Однако ж, вдруг выясняется, что отрывок из последней главы "Евгения Онегина", который он собирался прочесть, уже значится за другим участником. Бедный Орест Фёдорович Миллер, распорядитель вечера, уговаривает Фёдора Михайловича прочитать что-нибудь другое и обязательно -"Пророка". Достоевский поначалу от "Пророка" почему-то категорически отказывается. Потом на уговоры сдаётся...

Сохранилось немало свидетельств о том, какое необыкновенное, завораживающее, мистическое впечатление оказывало на слушателей чтение Достоевским пушкинского "Пророка". Здесь слово "декламация" никак не подходит -- Достоевский буквально проживал на сцене, на кафедре (или где там ещё находился в момент чтения) судьбу героя, который через смерть приходит к пророчеству, к великой миссии на земле. В шестой главе библейской книги пророка Исайи, которую Пушкин переложил в стихи, о смерти и речи нет -- это гениальный домысел Александра Сергеевича. И ещё важно, что герой пушкинского стихотворения воспринимается уже не как просто пророк, а как -- поэт-пророк, призванный отныне "глаголом жечь сердца людей". И именно это явственно подчёркивалось Достоевским во время исполнения "Пророка", и именно так это воспринималось слушателями. "В прошлом году Фёдор Михайлович на пушкинском празднике назвал Пушкина пророком, но этого звания и в большей степени заслуживает сам Достоевский..."263 Это сказал Вл. С. Соловьёв на следующий день после смерти Фёдора Михайловича -- аудитория ответила неистовыми аплодисментами и восторженными кликами сочувствия-согласия.

И сказано это было в день смерти Пушкина, душа которого только что дождалась-встретила душу Достоевского. Да, пусть несколько мистично, но в освещении таинственного стечения дат и событий это выглядит именно так -Достоевский подгадал умереть именно в канун кончины своего любимого учителя в литературе и пророка, определённо зная, что душа его в этот день непременно находится на земле. Многие, вероятно, почувствовали-ощутили неслучайность такого совпадения. Миллер на Пушкинском вечере, на котором Достоевский должен был читать "Пророка", продекламировал среди прочих горячих стихотворных откликов на смерть автора "Братьев Карамазовых" и строки неизвестного студента: "Вчера, в канун на годовщину / Дня смерти Пушкина, судьба..."264 По воспоминаниям дочери писателя, Любови Фёдоровны, в самые последние мгновения жизни её отец не молчал: "...он говорил быстро и тихо, но слов нельзя было понять. Постепенно дыхание становилось тише, слова стали реже..."265 Никто и никогда уже не узнает что это за самые наипоследнейшие в земной части жизни слова, которые "стали реже", произносил-шептал Фёдор Михайлович, но почему бы не предположить, что ими стали -- "...Глаголом... жги... сердца... людей..."?

По крайней мере, это так соблазнительно и похоже на правду.

И, наконец, давайте пойдём чуть дальше Анны Григорьевны и выскажем предположение, что Достоевский умер не только вовремя, но и, в какой-то мере, -- добровольно. Да, эпизод с евангельской подсказкой напоминает эпизоды из житий святых, которым о часе смерти возвещал во сне посланец Божий. Но, с другой стороны, есть-имеется в кончине Достоевского и суицидальный оттенок-отблеск -- она весьма и весьма подходит под параметры смиренного кроткого самоубийства. Можно выброситься с образом Божией Матери из окна, а можно, сверившись с Евангелием, уловить-услышать в нём роковую подсказку и, вопреки оптимизму врачей, отказаться от борьбы за жизнь, смириться, угаснуть -- загасить свою жизнь. Как мы знаем, отказ от борьбы за жизнь -- это добровольная смерть, один из видов самоубийства.

И теперь там, в том мире, в который он с таким болезненным нетерпением пытался и пытался заглянуть силой своего гениального воображения ещё при земной жизни, и в который, увы, поторопился (с нашей точки зрения!) уйти, грешная душа его, хочется верить, находится-томится не в баньке с пауками, а идёт-отсчитывает свой квадриллион километров до заветных райских врат.

А душа эта рая заслужила. Душа человека, который на Земле много страдал и создал-оставил нам свой собственный необъятный и бессмертный мир, без которого жизнь каждого в полном смысле слова homo sapiens'a теперь непредставима, немыслима, невозможна. Душа человека, который в земной, такой короткой жизни носил имя