Николай Наседкин - Всех убить нельзя (Сценарий)

Антон выскакивает на дорогу, пытается остановить проезжающую иномарку, но не получается. Смотрит с досадой вслед удаляющимся "Жигулям" и "Форду", бьёт с ожесточением кулаком правой руки в ладонь левой.

Антон. Чёр-р-рт! Вот сволочи!..

Патрульные менты, вышедшие с пляжа, с подозрением смотрят на него. Антон берёт себя в руки, разворачивается, уходит.

49

РЕСТОРАН. Вечер. Антон снова дежурит. И не зря. Появляется Сынок всё с той же кампанией. На нём уже другой костюм - серый, в полоску. Остальные во вчерашней одежде. Снова шампанское, коньяк льются рекой, клубится веселье. Они танцуют, весело гогочут, кидают деньги официанту и оркестру. Антон мрачно смотрит из своего угла.

50

УЛИЦА. Компания усаживается сразу на выходе из ресторана в такси. Антон подскакивает к "жигулёнку", за рулём которого сонно сидит Водитель мордатый парень с усиками и бритой головой.

Антон. Пожалуйста, вон за той машиной, а?

Водитель (мрачно). Дорого будет.

Антон. Сколько будет! Поехали!

Суетливо садится рядом с водителем. Машина резко срывается с места, мчится, догоняет постепенно такси с кампанией Сынка. Город кончился. Водитель, подобревший и повеселевший, становится дружелюбнее.

Водитель. Что, девчонку увели?

Антон (сухо). Увели. Не отставайте от них, пожалуйста.

Вдруг "жигулёнок" дёргается, резко виляет, теряет скорость. Водитель давит на тормоза, чертыхается. Выскакивает из машины, с досадой пинает переднее правое колесо. Оно спущено. Такси с Сынком и его приятелями-подружками исчезает за поворотом.

Антон (уничижительно водителю). Э-э-эх!

Достаёт из бумажника сотенную, бросает на сидение, разворачивается в сторону города и шагает по асфальту. Приморский вечер, его головокружительная красота абсолютно на Антона не действует. Он раздражённо вышагивает, смотрит в пространство прямо перед собой.

51

ДИКИЙ ПЛЯЖ. Ранний вечер. Народу на пляже не так уж много. Все, естественно, - в чём мать родила: и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Море - почти напоминает стекло. Мёртвый штиль. Далеко-далеко от берега загорает на надувном матрасе истомлённый Сынок, дремлет. В руке его початая бутылка сухого вина. Время от времени он лениво подносит бутылку к губам, приподнимает голову, отпивает пару глотков из горлышка.

В стороне от матраса плывёт в открытое море пловец. Плывёт хорошо, уверенно: от дыхательной трубки (лицо - в воде) расходятся пенные бурунчики. Пловец приподымает над водой лицо в маске: это - Антон. Сориентировался, опять опускает лицо в воду, плывёт по дуге, заходя к матрасу с тыла.

Антон тихо подплывает со стороны открытого моря к дремлющему Сынку. Примеривается, приноравливается и, быстро глянув по сторонам, хватает сонного Сынка правой рукой за подбородок, левой - за затылок, резко выворачивает его голову, опрокидывает парня в воду. Несколько секунд Сынок под водой трепыхается, рвётся наверх, но он сразу же хлебает крепко солёной воды и уже ничто не может его спасти.

Всё кончено. Антон, держась за матрас, внимательно смотрит на берег, на яхту, которая скользит не так уж далеко от этого места. С яхты кто-то смотрит в его сторону через бинокль. Антон несколько секунд в напряжении ждёт, но яхта продолжает удаляться в открытое море.

Лицо Антона становится спокойным, но взгляд по-прежнему, как всё последнее время, слегка безумен, воспалён. Он несколько раз глубоко вдыхает, регулирует дыхание, натягивает на глаза маску, прикусывает дыхательную трубку, погружает лицо в воду. В глубине прозрачного моря покачивается раскоряченное тело Сынка.

Антон плывёт в открытое море, делает большую дугу, выходит на берег метрах в двухстах от дикого пляжа, где голые, свободные от препон стыда люди безмятежно греются на солнце. У Антона всё тело белое, только лицо, шея и руки до локтей потемнели под южным солнцем.

52

ПЛАЦКАРТНЫЙ ВАГОН. Антон лежит на верхней полке, поверх постели одетый. Люди в этом поезде - бодрые, отдохнувшие, весёлые. Антон - уставший, апатичный, угрюмый.

Антон (за кадром). Что же спокойствия нет? Ведь всё, вроде, точку поставил... Чего ещё?

Лицо его становится ещё более угрюмым, решительным, упрямым, злым. Он продолжает, ворочаясь на узкой полке, думать и думать.

Антон (за кадром). Ну нет, надо - до конца... Надо под самый корень... Теперь уж всё одно...

53

КВАРТИРА. Снова тот страшный октябрьский вечер. Снова его, Антона, бьёт и бьёт, истязает Мордоворот. Все гнусные сцены отрывочно мелькают страшным калейдоскопом. Но вдруг Антон с омерзением видит, что Веру насилует не Сынок, а его отец - Вальяжный. Он в пиджаке, галстуке, но без брюк. Он ёрзает на жене Антона и хрюкает от удовольствия...