Игорь Наталик - Старица

Снова видели снегирей (вспомнилось: так в старой Москве на заре двадцатого века называли нуворишей-миллионеров). Они такие же важные, полные достоинства и в модных цветных галстучках на ярких манишках.

Вечером вызвали одобрительный гул алкоголиков, когда явились на танцы втроем: под белы рученьки меня ввели в зал две прелестницы. Наша троица уединилась, словно молодежная фракция. Зато у нас здесь пахло молодостью, а не перегаром.

Вечернюю разминку закончили чтением вслух моего тезки - Игоря Северянина: о Пастернаке, Цветаевой, Шмелеве и Пушкине.

*

ВОЛЯ К КУЛЬТУРЕ

Пушистой искрой пронзила дорогу лисица.

Спустились к Избице и наткнулись на обглоданный с краев стог сена. А через несколько минут бесшумные тени с тремя рогатыми вожаками возникли и тут же растаяли в не расчищенных лесных буреломах.

Больше нам никто не являлся.

День промелькнул в ожидании пуска всеми желанного бассейна.

А за вечерним дружеским чаем нежданно-негаданно зародилась идея создания самарского фонда "Культурная инициатива" на основе местного художественного музея.

В Самаре, к счастью, осталось немало подвижников, у которых воля к культуре сильнее, чем воля к власти.

Дай же им Бог.

*

НА ДВОРЕ - НОЯБРЬ И НЛО

За окном - неугомонный птичий грай. Что-то, видно, произошло в этом птичьем парламенте, но что именно - глядя через стекло угадать невозможно. Цепочка звуков осторожно вытягивает нас на прогулку.

Светило надежно укутано в облака - обозначено лишь блеклым контуром диска. Зато гораздо ниже таинственно сияет и пульсирует ярчайшее нечто. Оно то вытягивается в ослепительное веретено, то "сгущается" до бубнового туза, то обретает некую сладкую глазу и милую вкусу обтекаемо-каплевидную форму.

Поиграв таким образом с нашим воображением (всеобщим! Но ведь все разом оптически обмануться практически не могли), оно растворилось бесшумно-бесследно.

Произошло это ровно в полдень.

Лес как бы проснулся: приободрился, приосанился. На одной из куртин самой прозрачной - отдаленные ели явственно обозначили зеленый, глубоко декольтированный бархатный наряд.

Ветер, нетерпеливо огибая березовую рощицу, вырвался на белый, пестроцветный луговой простор и, набегавшись, начал подкрадываться на цыпочках к одинокой, пушистой березке.

Сказать бы ей, желтокудрой, что на дворе - ноябрь!

Да некому.

Звенящая тишь.

Пустота и безлюдье окрест.

*

К О Л О К О Л

Мгновенно пожирающий пространство туман цвета сцеженного молока укрыл и укутал окрестность.

Легкий ветерок слегка встревожил газовые косыночки, прикрывшие верхушки деревьев. А отдельные клочья тумана запутались в веселом курчавом кустарнике.

Тишина и лесной покой одновременно хороши и опасны для зверья: грубый хруст веток издалека упредит, но ведь и охотник вскинет свой смертельный стальной жезл на малейший нечаянный шорох. И одним легким "зовущим" движением пальца распорядится: быть или не быть этой конкретной, горячей звериной жизни

Сегодня слышали два отдаленных выстрела.

В этих-то заповедных, исповедальных местах!

В тишине они подобны грозным грозовым раскатам. И гулять в ту сторону сразу же расхотелось.

... Наступил "сороковой день" Поэта.

Где-то в Москве собрались его осиротевшие друзья. "Маяк" представил его первый диск. Господи, срам-то какой: только первый и посмертный. Прозвучали две щемящие душу песни. Как два выстрела.

Было физически больно от того, что обезъязычили уникальный народный колокол.

Стало пусто и одиноко.

Скоро ль родится новый гений на нашей грешной земле?

*

С Т И Х И Я

С самого утра, словно группа захвата, заняли просторный спортзал и до седьмого пота колотили по волейбольному мячу. Он аж звенел от ударов.

Левой-правой-левой-правой-левой.

Кистью-кистью-сильнее-сильнее-еще сильней.

Зато подача была потом: от стены до стены.

В зал заглянул бадминтонист-самородок.

Дал нам форы двенадцать воланов, но все-таки объегорил подчистую. Только в конце гейма по-настоящему ощутили удар, резкость, азарт.

Нежданно сбылась годовая, "сочинская" мечта о бассейне.

Эта, более плотная стихия ласкала, нежила и баюкала наши невесомые тела. Она поглощала целиком, без остатка, без звука и всплеска. Впрочем, иногда брызги тоже летели.

Особенно буянили затейники-остряки, пытаясь хватать женщин за ноги. Видно, этих бугаечков опьянила сытная еда и открытые купальники - рядом. Но нас они оплывали подальше: утопил бы любого из этих "водоплавающих" алкашей без предупреждения.