Виктор Некипелов - Институт Дураков

- Ну ладно, - махнула она напоследок рукой, посмотрев на часы. - Мы еще не один раз будем беседовать с вами...

ИЗ ДНЕВНИКА. 21 ЯНВАРЯ 1974 ГОДА

"Истекает первая декада чистой, сытой, но в общем-то утомительной по своей монотонности жизни в экспертизном "раю". Проявились, индивидуализировались лица палатных сожителей, врачей и охранных нянек. Как всегда, в палате около трети молчунов, столько же говорунов, остальные средостение... Производит впечатление Саша Могильный, 20-летний юноша из города Миллерово. Мягкие, нежные, южные (украинские) черты лица, густые черные брови, застенчивость и какая-то внутренняя освещенность. Много читает, любит Джека Лондона, приключения, хотел бы прочесть Александра Дюма (В.Бесков говорит: "Дюму"). По моему совету стал читать "Очарованного странника" Лескова, остался очень доволен. С восторженными восклицаниями прочел "Леди Макбет из Мценского уезда", но на этом, увы, остановился, т.к. следующих рассказов, лишенных некоторой "дю-тективности" сюжета, уже не осилил..."

ЭКСПЕРТИЗНЫЕ ЗЕКИ

Видимо, настало время рассказать несколько о населении 4 отделения тех подопытных кроликах, на которых совершенствовала в январе-марте 1974 года свой научный прогресс советская судебная психиатрия...

Всего нас было в трех общих палатах 26 душ: 13, 9 и 4 человека. Сюда не входят несколько (видимо, 4-5) человек, находившихся в "боксе", куда мы доступа не имели.

В моей, "шумной", палате собралась в основном молодежь, мальчишки 18-20 лет. Сказав "говоруны", я, конечно, употребил самый мягкий вариант, фактически это были обычные, беспринципные и наглые тюремные сорвиголовы, демонстрировавшие к тому же и свое психическое буйство. Могли ни с того ни с сего затеять самую дикую возню, расшвырять подушки, ударить любого, смахнуть со стола домино или запустить в потолок кружкой. Няньки обычно хлопотали вокруг таких, приговаривая:

- Ну что ты, Вова (Петя, Коля)?.. Ну чего тебе хочется? Успокойся, милый, успокойся!

Такими были уже упомянутые мною Володя Бесков, Миша Лукашкин, Витя Яцунов. Еще Сергей Песочников из другой палаты и прибывший несколько позже меня Володя Лукьянов по кличке "Чипполино".

В палате лежало несколько "реактивщиков" - зеков, симулировавших полное отключение от всего земного. Такое состояние в психиатрии называют реактивом. Они не вступали ни с кем в контакты, часами лежали на койках, уставясь в одну точку. Некоторые и не особенно скрывали, что "косят" (или "гонят") - в отсутствие няньки и на перекурах разговаривали, смеялись. Конечно, все ели исправно, проявляя здесь полную разумность. Например, чернобородый "ребе"-убийца, так напугавший меня при первом соприкосновении (фамилии его не помню), был большим сластеной. При каждой закупке продуктов (2-3 раза в неделю дозволялось через старшую сестру покупать на личные деньги нужные продукты в магазинах) он заказывал пирожные, шоколад и другие сладости. Иногда ему приносили целый торт. Тогда нянька расстилала прямо у него на груди клеенку, ставила на нее картонку, и он ел торт, все так же безучастно выставясь в потолок и блаженно причмокивая. Белые крошки застревали в его густой бороде.

Кроме Чернобородого и Ногтееда в палате лежал реактивщик Кузнецов по кличке "Барон". Это был какой-то профессиональный уголовник с татуированными волосатыми руками и неприятным исподлобным взглядом. "Тюлькогон" он был отменный. По палате ходил медленно, шаркающим шагом, то и дело оглядываясь. А если слышал, что сзади кто-то идет, - испуганно отскакивал в сторону и пропускал идущего, оглядывая его блуждающим, безумным взором. Ел он только в постели, вяло, смешивая первое со вторым, подолгу задерживая у открытого рта поднесенную ложку. Тем не менее, он был признан здоровым и отвезен в Бутырку. Витя Яцунов говорил мне по секрету, что "Барон" до привоза в институт был изобличен и бит в камере как сексот.

Позже в палату был помещен реактивщик со странной фамилией Тумор. Это был невысокий, светлоголовый, курносый паренек лет 20-ти. Поначалу он тоже лежал безучастно на кровати (причем возле самой няньки), жутковато выставив из-под одеяла - всегда в одной и той же позе - кисть руки, но был разоблачен (я еще расскажу об этом) в симуляции и снял реактив, превратившись в обычного развязного и говорливого парня.

В полуреактивной дремоте находился и некий Геннадий Асташичев - рыжий, преглупый мужчина 42 лет из Мурманской области. Этот разговаривал, общался, но всегда как бы в полусне. Хотя охотно рассказывал (бесконечно и нудно) историю своей семейной драмы (застал жену с любовником, огрел ее по голове... банкой с вареньем; за это и был посажен), клял свою судьбу, жалел детей. С врачами и персоналом разговаривал подобострастно, непременно приговаривая: "Я же нездоров... У меня с головой не в порядке... Мне врач сказал, что я в больнице полежу... Вы же меня признаете? На мой взгляд, это был тоже совершенно здоровый психически человек, разве что недоразвитый умственно, глупый. Дожил же до 42 лет, имея, как он говорил, "одни благодарности по работе". Он, однако, был признан невменяемым.