Так что перестаньте напрягаться и разговаривайте со мной нормальным языком. И пойдемте, все-таки, пообедаем, чем Бог послал, - и он решительно направился к своему дому. Мария послушно последовала за ним, теребя концы шарфа и не зная, можно ли его теперь снять или так и придется в нем сидеть за обедом. Идущий впереди в какой-то задумчивости батюшка оглянулся, и словно разгадав ее мысли, одним движением спустил шарф с ее головы на плечи. Открывая калитку перед домиком, который был обнесен так понравившимся ей плетнем, он посторонился, пропуская Марию вперед. - А кто сделал этот плетень? - невольно вырвался у нее вопрос, и она тут же рассердилась на себя за свое глупое любопытство. - Не знаю, - улыбнувшись, сказал отец Кирилл, закрывая калитку, - он был здесь еще до меня... А теперь давайте помоем руки, летом у нас все удобства на дворе, - и он показал ей в угол двора, где на столбе висел зеленый рукомойник. Мария быстро вымыла руки, и отец Кирилл, стоящий рядом с ней, подал ей льняной рушник. Потом она стояла и ждала с рушником в руках, глядя, как он смывает мыло со своих больших красивых рук. Принимая у нее полотенце, он взглянул на нее благодарным открытым взглядом. Мария, отчего-то смутившись, отвела глаза в сторону. Сделав приглашающий жест, отец Кирилл переступил порог и провел ее через тесные сени в горницу. Мария с любопытством осмотрелась. У двери стоял большой сундук, на котором она с удивлением увидела аккуратно сложенные детские игрушки. Вдоль стен притулились узкие деревянные лавки. Глинобитный пол, выкрашенный коричневой краской, был покрыт домотканными половиками. На стенах в рамах, убранных по украинской традиции вышитыми рушниками, висели репродукции картин на библейскую тему. В правом углу перед старыми потемневшими иконами теплилась лампадка. Посреди горницы стоял круглый стол, на котором уже пыхтел самовар и было накрыто к обеду. Отец Кирилл, оглядев стол, громко позвал кого-то: - Матрена Евлампиевна! Из-за двери, ведущей в соседнюю комнату, выглянула маленькая полная старушка в платочке, с кокетливо торчащими кончиками, завязанными в узелок надо лбом, вышитой кофте с завернутыми рукавами и длинной юбке. Приложив палец к губам, она колобочком вкатилась в комнату и, аккуратно прикрыв за собой дверь, сказала шепотом: - Тише, батюшка, ребятишек разбудите - еле их сегодня уложила. Отец Кирилл, снизив голос, попросил ее: - Матрена Евлампиевна, принесите нам, пожалуйста, еще один прибор, у нас гостья... Мария, - и добавил, уже обращаясь к Марии: - А это моя хозяйка, незаменимая Матрена Евлампиевна. Старушка окинула Марию быстрым цепким взглядом, а потом улыбнулась ей, от чего ее лицо, белое с румяными щеками, подернулось мелкой сеточкой мягких морщинок. "Не лицо, а просто наливное яблочко!" - восхищенно подумала Мария. Меленько закивав, Матрена Евлампиевна засеменила к выходу и тут же принесла из кухни глубокую тарелку, вилку и деревянную ложку. Выдвинув стул, отец Кирилл указал Марии на почетное гостевое место. Она подошла, но не стала садиться, а интуитивно остановилась в ожидании, и, как оказалось, правильно сделала: отец Кирилл, бросив на Марию испытующий взгляд, произнес: - Попросим благословения у Господа нашего на вкушение хлеба насущного и возблагодарим его, - и начал читать "Отче наш". Мария, склонив голову, вслушивалась в старые слова, звучащие словно из глубины веков, и в душе у нее что-то жалостно зашевелилось. Стоящая чуть позади нее Матрена Евлампиевна едва слышным шепотом вторила батюшке, истово крестилась и кланялась, от чего ее одежда шуршала при каждом движении. Прочитав "Отче наш", отец Кирилл перекрестился и произнес еще одну молитву, крестя уже стол: - Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животно благоволения. Мария, стоящая со склоненной головой, украдкой следила за действиями отца Кирилла и старалась вторить ему, осеняя себя крестным знамением и кланяясь вслед за ним. Очень уж ей не хотелось выказывать себя невежей. Сейчас она сильно жалела, что за давностью лет забыла все наставления бабушки. Она словно оказалась в другом мире, в другом времени, в другом - параллельном, пространстве, где бытовал свой уклад, и где даже рядовое потребление пищи являлось сакральным действием. Для нее же эта сторона жизни была совершенно неизвестной, скрытая покровом некоей тайны, и, как все таинственное, немного пугала. Прочитав молитву, отец Кирилл сказал: - Садитесь, Мария, пообедаем.
Читать дальше