Неонилла: Остров в океане

© ЭИ «@элита» 2013

Король смотрел с балкона своего замка, как мощные порывы ветра, продувая лес, кружат над старым городом Хамсоном. Прохладное дыхание океанских волн несло за собой освежающий и успокаивающий аромат.

Обычно всегда уверенный в себе и жизнерадостный, король изменился за последнее время. Он стал задумчив, взгляд его погрустнел, и он сам не понимал, что с ним происходит. Раздумье приносило лишь усталость – такую, что сейчас он даже не услышал шагов подошедшей супруги.

– Что с тобой, дорогой, ты не болен? Чем ты так опечален? Пойдем, уже холодно, ты весь промок.

Король перевел усталый взгляд на обеспокоенную супругу – она чуть вздрогнула.

– Господи, Тавын! Что с тобой? Ты плачешь?

Тавын сам не заметил, когда на глазах появились слезы.

– Не беспокойся, Омеана, это от ветра. Иди, я еще немного побуду здесь. Попроси, пусть позовут Гуатра.

– Хорошо, любимый, как скажешь, – Омеана не стала спорить и удалилась.

Вскоре на балкон вышел тот, кого позвал король.

– Тавын, я пришел… – сказал Гуатр. – У тебя такие грустные глаза, словно они наблюдают приближение конца света, – шутливо молвил старый друг, но, увидев в ответ строгий взгляд, сделался более серьезным, гадая, отчего его присутствие оказалось столь важным в этот момент.

– Шуткам не место здесь, Гуатр. Надо поговорить. Меня мучают странные, тяжелые мысли и предчувствия. И самая тревожная из них – сможем ли мы сохранить свободу и наш прекрасный остров?

Гуатр удивился еще более:

– Да ведь нет оснований для печали! Наш народ жил веками свободным, счастливым, и мы продолжаем идти дорогой предков.

– Нет оснований, говоришь? – переспросил король и поглядел вдаль.

Верный друг, правая рука короля Гуатр молча наблюдал за Тавыном и не мог понять, что же того беспокоит. «У нас идет праведная жизнь, – думал он, – мы – избранный народ и живем под рукой Господа. В чем же причина волнений Тавына?..»

Ветер крепчал, деревья скрипели, сопротивляясь яростной силе. Небо потемнело, будто ночь внезапно спустилась на землю в самый разгар дня. Сверкнула молния и громыхнуло – хлынул дождь.

Гуатр подумал: «Есть какое-то сходство между сегодняшней погодой и Тавыном, что-то их волнует. Король вчера вернулся с охоты вялый. Таким он обычно бывает, когда народ его чем-то обеспокоен. Но сейчас вроде бы нет поводов для беспокойств…»

Король взмахнул рукой в момент, когда очередная молния осветила горизонт:

– Посмотри, вся наша земля утопает в зелени, будто одна из девушек соткала ковер удивительной красоты или художник нарисовал замечательную картину. Как я люблю нашу землю! Смотришь на речку с чистой хрустальной водой – камни в ней кажутся ожерельями, золото всего мира не сравнится с нашей прекрасной землей. И все это я боюсь потерять!

Волнистые, черные с проседью, разметавшиеся по плечам волосы короля стали мокрыми. Удрученный взгляд был устремлен на окружающие Хамсон горы.

– Пойдем друг, а то простудишься. Продолжим беседу за шахматной игрой. Королева волнуется, да и тебе нужно переодеться…

Они спустились с галереи в замок, погруженные в свои мысли.

Замок был построен на вершине Хамсонской горы. Когда он погружался в туман, то казался окутанным белой вуалью, сквозь которую виднелись золотые купола башен, высившихся по четырем его углам. Галерея, опоясывавшая все строение, начиналась у главных ворот, где по сторонам стояли мастерски вырезанные из камня статуи атлантов. Вид из окон завораживал: крутые склоны, покрытые густыми лиственными лесами, спускались к прорезавшей горы реке Онтур, и вся Хамсонская долина открывалась, как на ладони.

Королева Омеана была единственной дочерью графа Монтенея, одного из ближайших помощников короля, оставшегося после смерти жены холостяком. Первое время граф даже не подходил к малышке, считая ее причиной смерти супруги. Когда няня приносила ребенка, он со смешанными чувствами смотрел на маленькое беспомощное существо, вспоминая жену на смертном одре.

«Монтеней, – сказала она перед смертью, – я тебя покидаю, значит, так угодно Богу, но оставляю тебе дочь. Назови ее Омеаной. Не только будь ей отцом, но и замени мать. Да благословит вас Господь!» Она долго еще держала руки мужа в своих руках, а потом тихо закрыла глаза – навечно.

С тех пор прошел двадцать один год. Монтеней любил свою дочь больше всего на свете. Она была очень красива – высокая, статная, а черные, волнистые, до пояса волосы и карие глаза под длинными густыми ресницами делали ее еще прекрасней.