Николай Никитин - Суровый день

Много было сказано слов, еще больше будет сказано теперь, тысячи книг о нем еще наполнят века - имя, не сходящее с уст из века в век, все - в будущее. И только ли до России тут, когда он огромен, - захватил весь мир, держит его. Я не умею говорить о России, когда вспоминаю о нем, потому что он думал не о России только, а о мире. Много ли людей, которым дано право разговаривать с миром? Он был один из этих немногих. Он - простой, земной, маленького роста человек - никак не укладывается в нашем воображении. Для народов, для сознания - это гигант, огромный рост, герой. Для мира, для людей, для простого человеческого сознания он, в эти шесть лет встряхнувший землю точно куриное яйцо, давно уже потерял земную оболочку просто человека. Он был - идея, начало, образ, - огромен. Нынче страшатся многие, потому что видят - физическая смерть действительно страшна - не откроются умные глаза, - но страшатся напрасно. Не умрет образ - этого не победишь. Разве не почувствовали мы, как в этой великой смерти родилась новая любовь, это - феникс из пепла, скорбь объединяет...

Когда провинциальная аристократка убила Марата - раздался крик по улицам смятенного Парижа: "Что мы будем делать? Нет нашего защитника. Нет друга народа".

Я верю, что нынче в копях Уэльса, Донбасса, в манчестерских мануфактурах, в шахтах Вестфалии, в Питере, Москве, на Урале и в Руре, в Бирмингаме, на приисках Сибири, Клондайка, в Австралии - всюду, где живет рабочий Востока и Запада, - в заводы, в копи, в дома пришла печаль. Мы слышим плач на Востоке. Но мы услышим и с Запада плач.

Революция у нас - шаг революции мира, и на пути ее так много было потерь, поражений, так много великих побед, но стольких слез, как нынче, не будет никогда.

Умер Ленин. Но не умер его образ. Живет его мысль. И чем больше печали, чем тяжелей гнев, тем сильнее страсть. Ленин - это большая страсть, воля, умевшая смести все, если нужно; ум, сердце, не знавшие страха.

Если бы мог он вдруг встать сейчас перед нами, потрясенными, он сказал бы по-ленински:

- Довольно! Сожмите покрепче кулаки и... в бой!

1924