Федор Крюков - Редакционные статьи

Он говорит:

— Сколько угодно. 75 руб. бутылка. Вот поживи, — говорит, — денек-два здесь, мы с тобой выпьем…

Я говорю, что мне на фронт нужно.

— Мне, — говорит, — тоже на фронт нужно, а вот уже две недели никак не вырвусь, жаль расстаться. Кругом веселье и все живут, а ты иди на фронт. Да еще дураком называют, кто не сумеет отвертеться от фронта. Ты, — говорит, — вот что: подавай докладную командиру, что мол ну… мать при смерти… Ну, дадут отпуск на три-четыре дня, вот мы и кутнем здесь, а на фронт успеем еще! Я познакомлю тебя с бабочками-давалочками — слышишь?..

Вот она, истина святая…

Умоляем: закройте театры и клубы, вы сделаете великое благо для родины и для счастья дорогих защитников наших. Умоляем!..»

Это «умоляем» есть пламенный и благородный зов к воскрешению забытых слов — «отчизна, совесть, честь». И пусть прислушаются к нему равнодушные толпы с ослабленной памятью о родине. Пусть прислушаются и шкурники, и пенкосниматели современного вавилонского столпотворения, мечущиеся от жирного куска к зоологическому страху и трепету за драгоценную свою шкуру…

Пусть прислушаются патриоты из «Русского Собрания» г. Ростова, приславшие тому же Войсковому Кругу телеграфное послание с обстоятельным исчислением своих жертв от «железки», «девятки» [14] Железка — азартная карточная игра, то же, что девятка [перевод фр. chemin de fer, букв. железная дорога] (Ушаков). и лото, с патриотической слезицей:

Пусть хоть ныне вспомнит эта порода «сыпняков», удивительно схожих по облику, будут ли это русские или филистимские [16] Филистимляне — известный из Библии враждовавший с евреями пришлый народ в Палестине (по имени которого страна получила свое название) (Ушаков). фамилии, — пусть вспомнят забытые слова:

Ибо придет время — и близко уж оно — забытая отчизна потребует к себе на суд нелицеприятный всех, забывших ее в час тяжкого испытания. «И будет плешь на всякой курчавой главе», по выражению библейского пророка.

Чудное качество — простота. Простота души, ясность и доверчивость. В детях оно особенно трогательно — бесхитростное, открытое отношение к миру, к людям, скотам и зверям, доверчивый отклик на голос родной матери и на мягкий шелест гада ползущего.

И русской народной душе оно очень свойственно. Не плохая душа: честная, широкая, и… простоватая. Сколько остроумных поговорок и смешных рассказов об этой простоватости русского человека сложено! О том, как рязанцы или тамбовцы соломой огонь тушили, огурцом телушку резали, а пошехонцы в трех соснах блуждали.

Все это свидетельствует не то что о темноте нашей, а о нашем бесхитростном ротозействе, о склонности доверчиво и всерьез прислушиваться к мошенническим посулам, кидаться на приманки и попадаться на удочку в мало-мальски сложных и запутанных отношениях жизни. Порой это бывает смешно. Но больше — обидно и огорчительно.

Житейская практика на протяжении тысячелетней истории много раз жестоко учила слепо доверчивый народ русский. Дорого платил он за эту науку. И все-таки не научился мерить и взвешивать, вдумываться и вглядываться в тех, кто сулит голодному хлеб и рыбу, а дает змею и камень.

Но никогда, кажется, такой дорогой ценой не приходилось расплачиваться за доверчивую слепоту и ротозейство, как ныне, в полосу углубленной революции. Советское владычество и коммунистические опыты развалили великое наше отечество, залили кровью все его углы, самые отдаленные, глухие и смирные, оголодили, оголили, всех уравняли — и стариков и младенцев — горем горьким и слезами. Живешь в нынешней кровавой мгле — окаменело сердце от обилия горя и страдания, живешь — не живешь, тоскливо озираешься кругом, неведомо кого вопрошаешь: что же это за будущее, что за беспросветная и бескрайняя темь? В чем ее вековечная тайна? В какой глубине таятся ее могучие корни?..