Лев Овалов - Ход сражения

Надо долго присматриваться, чтобы разобрать тонущих в табачном дыму людей.

Рябовских садится поодаль.

- Днем предоставляю инициативу массам, - об'ясняет он мне. - Я по ночам работаю.

Затем он обращается к председателю сельсовета:

- Как дела?

Председатель вскакивает со скамейки, вытягивает руки по швам и рапортует:

- Занимаемся.

Занятиями управляет пьяненький, время от времени начинающий петь песни растрепанный человечек.

- Я, Тараруев, - партизан? Партизан! Я советскую власть люблю? Люблю! Братья мои, товарищи, полюбите и вы ее, мать родную.

Находящиеся в помещении крестьяне сумрачно молчат.

Тараруев начинает сердиться.

- Вас спрашивает Тараруев или не вас? Здесь кулаки? Очень рад, товарищ Дутов Петр Петрович, вас видеть.

Тараруев вылезает из-за стола, пошатываясь подходит к чернобородому старику и жмет ему руку.

- Петр Петрович, вы должны триста семьдесят пудов сдать, а вывезли только восемь. Любите вы советскую власть? Умоляю вас, вывезите излишки. Ну, хоть еще пудов тридцать, хоть двадцать...

- Вы так разговариваете с кулаками? - изумляюсь я. - Откуда этот пьяница?

- Есть тут, - безразлично говорит Рябовских. - Доброволец один.

*

На дверях сельсовета снаружи висит трепаный, разрисованный красными чернилами лист толстой бумаги: стенная газета. Половину листа занимает заголовок: "К новой жизни". Вся газета состоит из трех статей. Передовая о международном положении - плохая компиляция плохой и устаревшей информации окружной газеты; боевой призыв - заботиться о чистоте жилищ и уничтожать тараканов; информационный отчет о собрании по вопросу о хлебозаготовках.

Отчет поистине составлен добросовестно:

"При Амурском сельсовете состоялось собрание местных граждан.

Присутствовало большинство местных граждан.

Собрание открылось с опозданием.

Во время собрания в помещении было очень тесно и накурено.

Собрание было собрано для обсуждения хлебозаготовительного плана.

Гражданин Ларин сказал, что советская власть обирает крестьян и пусть берет хлеб сама, а крестьянам везти его не надо.

Гражданин Кузовлев сказал, что легче умереть, чем найти такое множество хлеба, и сказал, что хлебозаготовки не нужны.

Вот что говорилось на собрании".

"Вот что говорилось на собрании!" Поистине глубокомысленный вывод.

- Кто редактирует газету?

- Учительша.

Восемнадцатилетняя безбровая девица, с голубым бантиком в косичке, непроходимо глупа.

- Кто пишет в стенгазете?

- Я.

- Только вы?

- Нет, еще одна учительница пишет.

- Вот у вас там о хлебозаготовках заметка. Ведь это же кулацкая заметка. Сейчас происходит классовая борьба...

- Происходит. Я знаю. Только в нашем селе классовой борьбы нет.

*

Напротив, в Лихарях, хлебозаготовки близятся к концу. Круглые сутки работают бригады, составленные из аккуратных сдатчиков. Село разбито на пять районов. Каждое мероприятие обсуждается на бедняцких собраниях. Коммунисты и комсомольцы работают с утра до вечера. Выполнив задание, предполагают организовать колхоз. Уже сейчас коллективизация в центре внимания всего села...

И никакого внимания соседнему берегу!

На соседнем берегу Рябовских полный хозяин.

Костя Меловой, правда, бедняк, но хозяин крепкий и умелый. Он завидует соседям, организующим колхоз. Он рискнул притти к Рябовских.

- Иван Митрич, если бы нам...

- Что? - строго спросил уполномоченный.

- Вот хлеб мы отдаем... Каждый врозь. Хлопот сколько. Обману много. Каждый норовит себе лишнее спрятать. Вот об'единиться бы всем в колхоз. Все ясно: хлеб всем поровну, а лишнее - государству... Порядок бы был.

- Хлеб-то сдал? - вместо ответа накинулся на него Рябовских.

- Сдал, - сказал и заробел Костя.

- Ну и уходи! - проводил его уполномоченный. - Хлеб не сдаете, а о колхозе говорить начинаете... Чтобы хлеб сдать! Выполните задание, уеду, тогда и об'единяйтесь.

*

Ночью уполномоченный повел на село наступление.

В школе, в нижней комнате, Рябовских оставил членов комсода. Сам расположился наверху.

Окна заставил школьными досками и партами. Тускло горела лампа. На столе наган.

Вызванные крестьяне после короткой беседы с членами комиссии посылались наверх.

Робея, вошла в комнату уполномоченного вдова Мерзлякова.

Рябовских затопал ногами.

- Не сдаешь? Не сдаешь?.. Снегом заставим питаться! На Соловки тебя отправим, на Соловки!

Мерзлякова растерянно попятилась.

- Милай... Дык я свезла же на своей Бурухе... Не надо мне Соловков. Чо кричать-то на бедных?