Вячеслав Пьецух: Бог в городе

ВЯЧЕСЛАВ ПЬЕЦУХ

Пьецух Вячеслав Алексеевич родился в 1946 году. По образованию - учитель истории. Автор двенадцати книг прозы. Живет в Москве. Постоянный автор "Нового мира".

БОГ В ГОРОДЕ

Маленькая повесть

1

Дамский мастер Александр Иванович Пыжиков украл ножницы, причем бывшие в употреблении и самого обыкновенного образца. Зачем они ему понадобились, он и сам толком не мог сказать, поскольку дома у него этот инструмент имелся в нескольких экземплярах, и все производства фабрики No 2 Всероссийского общества слепых, на которой еще делают английские булавки и бигуди. Хищение это, имевшее на удивление грозные и фантастические последствия, было совершено 22 января 1994 года в парикмахерской на углу улицы Карла Либкнехта и Хлебного тупика. Но в котором именно городе это было - следует утаить во избежание кривотолков и нашествия паломников; скажем только, что было это в нечерноземной России, ближе к Уральскому хребту, в пределах третьего часового пояса, а там будь это хоть Вятка, хоть Усть-Орда.

История города... - это к тому, что вне исторического обзора у нас самого невинного явления не понять, - так вот, история города, в котором родился, живет по сю пору и скорее всего умрет дамский мастер Александр Иванович Пыжиков, в кратком изложении такова...

Он был заложен не так давно, как коренные русские города, в самом начале Смутного времени, когда еще на престоле сидел царь Борис Годунов, известный градостроитель, и долгое время был славен тем, что тут приготовляли лучшие в России соленые огурцы. Несколько позже в городе было основано мыловаренное производство, которое первое время не задавалось, так как с золой случались постоянные перебои, хотя вокруг стояли непролазные смешанные леса. Однако с тех самых пор местная промышленность приняла именно химическое направление, и уже при большевиках оно увенчалось сооружением огромного волоконного комбината, получившего в просторечии название - Химзавод. Понятное дело, вокруг него вращалась вся городская жизнь, и даже восточная половина города прозывалась этим именем - Химзавод, равно как прочие части горожане окрестили в честь предприятий помельче: Мелькомбинат, Биостанция и Депо. То есть поэтической здешнюю топонимику не назвать, и это по-своему странно, потому что вообще в русской жизни поэзии, как говорится, невпроворот.

Итак, чем же достославна история этого города? А ничем. На протяжении четырех столетий люди рождались, трудились, перебивались с петельки на пуговку и умирали во цвете лет. Время от времени давало о себе знать движение технической мысли - например, на смену сальным свечам пришли спермацетовые, потом стеариновые, потом появилось керосиновое освещение и, наконец, восторжествовала "лампочка Ильича". Однако на течении жизни это не сказывалось никак, горожане по-прежнему рождались, трудились, перебивались с петельки на пуговку, умирали во цвете лет, и только в периоды болезненных припадков, которые составляют событийную сторону истории, жизнь отчасти выпадала из проторенной колеи. Так, в Смутное время чуть ли не половина мужского населения города, по наущению казачьего атамана Сороки, разбойничала на большой дороге Москва - Тобольск.

Степан Разин до города не дошел, но при первых же слухах о его приближении обыватели самосильно сбросили с колокольни воеводу Мартына Прозоровского и дотла разграбили его двор. В эпоху Петра Великого каждого третьего горожанина забрили в драгуны и впоследствии положили в Персидском походе, который был предпринят из видов расширения империи на восток. Вообще город сильно пострадал из-за внешнеполитического курса романовской династии: местные и Дербент держали в осаде, и Берлин зачем-то брали в Семилетнюю войну, и участвовали в переходе через Швейцарские Альпы (?!), и в Родопах замерзали насмерть в предпоследнюю русско-турецкую кампанию, даром что Родопы и российское Нечерноземье куда как друг от друга удалены.

Емельян Пугачев также до города не дошел, но при первых же слухах о его приближении горожане повесили на воротах градоначальника Матвея Ивановича Птицына, его жену, сына, пасынка и сноху. Кстати заметить, местные всегда отличались загадочным, прямо-таки непостижимым комплексом чувств по отношению к городским властям, если, конечно, исходить из общепринятой логики и возможностей заурядного человеческого ума. Так, в вёдреную погоду и при атмосферном давлении в 760 миллиметров ртутного столба они благоговели даже перед лычками и выпушками на мундире здешнего градоначальника, но в переменчивую погоду, в полнолуние и в период с августа по ноябрь свободно могли разорвать его на куски.