Вячеслав Пьецух: Бог в городе

- А зачем? - спросил Пыжиков.

- Что - зачем?

- Зачем вы вывели искусственного колорадского жука, если этих тварей и так полно? Если от них стонут огородники от Бреста до Колымы? Вот я понимаю, если бы колорадского жука истребили, как стеллерову корову, тогда ваши опыты были бы кстати, а так зачем?

Видимо, этот вопрос никогда не приходил Муфелю в голову, ибо он призадумался, положив указательный палец на губы и вперившись в потолок. Витя Расческин, воспользовавшись паузой, сделал продолжительный глоток из своего заварного чайника и спрятал посудину под халат.

- Ну как - зачем... - завел Муфель. - Затем, что человечество вечно ищет торжества над природой, затем, что ему хочется самоутвердиться, сделавшись буквально всемогущим, всеобъемлющим божеством. Но вообще вопрос поставлен некорректно, нельзя так по-обывательски подходить к науке. Зачем, например, Николай Коперник открыл, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот? Разве в результате этого открытия повысилась урожайность зерновых, или конфеты стали дешевле, или жены перестали походя изменять?

- Так-то оно так, - как-то затаившись, чревато сказал Расческин - видимо, он все же был несколько подшофе, - да только Коперник колорадских жуков в банке не выводил. Он, так сказать, констатировал явления природы, а вы извините, конечно, - занимаетесь черт-те чем. Вообще у меня складывается такое впечатление, что люди на нашей планете главным образом занимаются черт-те чем.

- Что вы понимаете! - с чувством возразил Муфель. - За этот эксперимент буквально полагается Нобелевская премия, а вы городите сущую чепуху! Только никто мне, конечно, Нобелевскую премию не даст, потому что настоящая наука в загоне, а торжествуют бездари, обыватели и прочая сволота!

- Прочая сволота - это, видимо, про меня? - сказал Расческин и побледнел.

Пыжиков сообразил, что градус беседы приближается к опасной черте, и заговорил примирительно, как по радио прогноз погоды передают:

- Уж я не знаю, кто там у нас торжествует, только чует мое сердце - даром нам эта катавасия не пройдет. Вы поглядите в окно-то: ведь уже бог знает сколько времени, а не рассветает - по-вашему, это как?!

Расческин спросил:

- А который, действительно, теперь час?

- Не знаю, - рассеянно сказал Муфель. - У меня и часов-то сроду не было, жизнь прожил, а даже занюханного будильника не купил!

Пыжиков сказал:

- Внутреннее время мне говорит, что сейчас что-то около десяти.

Расческин ему возразил:

- Откуда?! Еще гудок на Химзаводе не гудел, значит, еще половины восьмого нет.

- Воскресенье сегодня, - сообщил Муфель. - По воскресеньям гудок химзаводовский не гудит.

Кто-то позвонил в дверь. Пыжиков решил, что это, должно быть, давешний младший лейтенант, но через пару мгновений на пороге обозначился председатель жилищного кооператива "Вымпел" Евгений Иванович Петухов. Это был приземистый одноглазый мужик, бывший секретарь парткома на Химзаводе, три года тому назад оставшийся не у дел. Как раз три года тому назад в результате сильнейшего нервного потрясения у него на правом глазном яблоке образовалась раковая опухоль, глаз удалили, и с тех пор зияющую впадину на лице прикрывала черная пиратская нашлепка из резины, державшаяся на черной же тесемочке, которая пересекала его голову под углом. В левом его глазу, глядевшем противоестественно широко, было что-то жертвенное, и немудрено, так как в свое время Евгений Иванович вынужден был расстаться с карьерой ученого как дисциплинированный коммунист, а карьера партийного работника не задалась в силу объективного исторического процесса, на который с того времени у него заимелся зуб.

- Так, товарищи! - сказал Петухов. - Попрошу всех на собрание членов нашего кооператива.

Пыжиков заметил:

- Я же говорил, что сейчас что-то около десяти!

Расческин спросил:

- А какая повестка дня?

- Там узнаете, - печально сказал Петухов, - какая повестка дня.

7

Когда Пыжиков с Расческиным оказались на лестничной площадке и уже стали подниматься на свой этаж, Расческин вдруг остановился и призадумался, уперев указательный палец в лоб.

- Слушай! - сказал он Пыжикову. - А чего мы, собственно, заходили к этому чудаку?

Если Пыжиков сердился, он обыкновенно поднимал глаза горбе, - так вот, он поднял глаза горбе.

- Мы заходили к Муфелю, - при этом сообщил он, - чтобы выяснить его мнение насчет бессмертия души. Пить надо меньше, Вить!

- Значит, зря заходили, потому что насчет бессмертия души все и так понятно: душа бессмертна как общественный организм. Я из чего исхожу? Из того, что человечеству снятся сны... Ведь когда ты спишь, ты, считай, на время помер - не видишь, не слышишь, не чувствуешь ничего, а между тем тебе снится жизнь. Кто-нибудь за тобою гонится, или ты занимаешься с первейшей красавицей, или ходишь голый промеж людей... Значит, что-то в тебе работает, независимое от тебя, когда ты, в принципе, не живешь. А что работает-то? Душа! Самостоятельная душа!