Тихон Пантюшенко - Главный врач

- Почему, Наталья Николаевна?

- Потому, что спина у вас еще не окрепла. Может пойти прахом все лечение.

- Но я же чувствую себя совсем хорошо, - не сдавалась Вера.

Ну как ты ее убедишь, что чувствовать себя хорошо - это еще не все. Не скажешь же, что болезнь только притаилась на время и когда она проявится снова, никто не знает. Даже самый опытный врач. Поднять тяжесть - это значит повредить и без того хрупкие позвонки. Нет, брать сейчас Оксанку на руки Вере действительно нельзя. Сказать ей правду тоже нельзя. Пусть уж лучше сердится, пусть считает ее, Наталью, черствой.

- Нет, Вера. Думай что хочешь, но Оксанку сейчас я тебе не отдам. Она спит с бабушкой. Мы всех разбудим. А это будет не по-человечески. Пришла бы ты раньше - другое дело. А сейчас поздно. Так что уж извини.

- Но это же моя дочь, - сквозь слезы проговорила Вера.

- Правильно. Твоя, и никто у тебя ее не отнимает. Завтра, если хочешь, я сама ее приведу. А сейчас иди домой и ложись спать.

Назавтра в больнице появился капитан Червяков.

- Как состояние Калана? С ним уже можно поговорить? Я прежде справлялся - худо ему было.

- Сейчас уже можно. А раньше действительно был плох.

- Так я, с вашего позволения, зайду к нему?

- Я провожу вас. Только, пожалуйста, недолго. И не удивляйтесь, что он мало вам скажет.

Направились в палату. Червяков узнал - та самая. Давно ли он был здесь? Тот случай был проще: в дорожном происшествии пострадали оба - и пьяный угонщик машины Юрий Андриц, и его преследователь инспектор ГАИ Александр Калан. Оказался под рукой и свидетель - Иван Валерьянович Корзун. С пьяницей Пашуком повозиться пришлось дольше. Пашук начисто отрицал свою вину. Пришлось по крупице собирать улики.

А как быть, с какого боку подступиться к бандитскому нападению, которое чуть не стоило жизни Калану? Тут ни малейшей зацепки не было. Вся надежда на Алеся. Может, он что-нибудь помнит? Скажем, номер машины, на которой приехали браконьеры. Вот с этой надеждой и приехал в Поречскую больницу капитан Червяков.

- Ну как, Алесь? - поздоровавшись и присев на стул у кровати, спросил Червяков. - Все более-менее в порядке?

- А что со мной может статься? - с некоторой бравадой ответил Алесь.

- И то верно, - согласился капитан, хотя отлично знал, что статься с Алесем могло всякое. Был, можно сказать, на волосок от смерти. - Ну а хоть что-нибудь помнишь? Как ты нарвался на браконьеров? Сколько их было? На чем приехали?

- Чего не помню, того не помню.

- Как же так, Алесь? Неужели ты ничем нам не поможешь?

- Ретроградная амнезия, - шепотом произнесла Наталья. Червяков знал, что это такое: выпадение памяти обо всем, что предшествовало травме. Что-то похожее было и с самой Титовой после нападения Пашука.

Ничего не удалось выяснить капитану Червякову. Разве что своими глазами увидел последствия травмы. Но экспертное заключение районного хирурга Павла Павловича Линько о тяжком повреждении головы Алеся давно лежало в деле и нисколько не приближало к главному: кто же они, преступники.

Еще раньше Червяков был у Заневского, вместе с ним и с Мишей Ведерниковым выезжали на место происшествия. Никаких тебе окурков или тряпок, ни клочка бумаги. Лишь пятно спекшейся крови на том месте, где лежала убитая лосиха, да слегка примятая трава. Впрочем, нет, кое-что удалось: заснять и сделать слепок протектора. Слепок получился достаточно четким: колесо прошло по песку, тоже залитому кровью. Но что след? Сколько их, колес, с таким рисунком протектора? И все-таки Червяков решил еще раз съездить туда с Мишей. Заневского не стал беспокоить. Когда приехали, попросил Мишу:

- Расскажи еще раз все по порядку, до мелочей.

- Так я уже говорил, - начал Миша. - Разошлись мы с директором: у него свой сектор, у меня - свой. Он еще спросил: "Ты в соревнованиях по ориентированию участвовал?" - "Участвовал". Ну и начали искать. Вот в этом месте лежал товарищ старший лейтенант. А рядом - большая лужа крови. Сперва я подумал: ну все, погиб наш старший лейтенант. Потом увидел лосенка. Ага, картина ясная. Мать его убили, и чтоб не было свидетелей, пытались сделать то же самое и с товарищем старшим лейтенантом.

- Та-ак... И больше ничего не видели?

- А что еще?

- Ну там мелочь какую-нибудь. Пыж, клочок бумаги. Да мало ли что.

- Нет, товарищ капитан. Бандюки, видно, опытные. Никаких следов... А что, если ничего нового узнать не удастся, так все и заглохнет? - спросил больше из любопытства Ведерников.

- Не будем загадывать наперед, Миша. Бывает и так: бьемся-бьемся, а улик никаких. Концы в воду. Досадно, но дело приходится закрывать.