Константин Паустовский - Время больших ожиданий (Повесть о жизни)

- А почему вы уверены, что в этом учреждении еще нет информационного отдела? - спросил Яша. - Вы слишком много на себя берете, товарищ Торичелли.

- Ха!-воскликнул Торелли.-И еще раз "ха"! И, если хотите, двадцать раз "ха"! Вы же видите, что они еще не втащили в дом даже свое барахло. Они еще сосунки. Ну, а если тут информационный отдел есть, так это же не единственное учреждение в Одессе. Пойдем в другое. И откроем информационный отдел там.

Мы промолчали, подавленные логикой Торелли.

- Требуется солидный человек в очках, чтобы он говорил по-русски, как актер Качалов, - сказал Торелли. - Самый подходящий для этого, по-моему, товарищ Головчинер. Он будет у нас начальником отдела. Вы, - он показал на меня, - заместителем, товарищ Лифшиц- экономистом, а я - репортером. Но главное - проскочить мимо матроса, мимо этого рыжего голиафа с винтовкой. Пошли! Быстро! В таких делах волынка - первая опасность.

Мы с деловым видом подошли к входу в таинственный Опродкомгуб. Торелли шел сзади, фальшиво насвистывая и стараясь спрятаться за нашими спинами.

Рыжий часовой сидел на ящике и держал за передние лапы белую мохнатую собачку.

- Служи дяде! - говорил матрос нарочито грозным голосом. - Служи дяде, черт мохнатый, цуцик-пуцик! Служи дяде!

Собачка виляла хвостом и повизгивала, явно показывая, что ей слишком лестно такое обращение. Но служить она не умела.

- Вот приблудилась с ночи, - сказал нам матрос, - и не .уходит. Такая обходительная собачка, не поверите! Голодная, стерва! Придется взять ее с собой в команду. Ой же, и придется! - ласково сказал он, начал трепать собачку по спине и приговаривать: - Ой же, и надо взять такую дурную смешную собачку! Ой же, и следует взять на матросское снабжение такую кудлатую псину!

Собачка молотила хвостом и подвывала от восторга. Мы проскочили мимо матроса под суровые своды Опродкомгуба. Я посмотрел на своих спутников. Они растерянно улыбались.

- Ax, какой парень! - неожиданно сказал Яша Лифшиц.

- Кто? - спросил Торелли.

- Конечно, не вы!

По темным коридорам красноармейцы, топая бутсами, тащили канцелярские шкафы. Дверцы у шкафов сами по себе распахивались и тотчас захлопывались с оглушительным треском. Красноармейцы вполголоса ругались.

- Значит, так,- сказал Володя Головчинер,- Мы сейчас узнаем, в какой комнате сидит начальник этого учреждения, пойдем к нему и попросим принять нас на работу.

Торелли взмахнул, руками, отступил и с ужасом и презрением посмотрел на Володю.

- Вы что?- спросил он свистящим шепотом.- Окончательно сумасшедший? Или нет? Или у вас еще не прорезались зубы? Вы хотите, чтобы нас прямо отсюда отправили в Чека и разменяли на мелкую монету? Пришли с улицы - и бенц! прямо к начальнику! Кто мы? Что мы? Желтая пресса! Бульварные журналисты! Вы угробите всех. Стоило мне стараться и придумывать такой замечательный план, чтобы из-за вас обмишуриться навеки! Разве так поступают?

- А как? - растерянно спросил Головчинер. Мы с Яшей тоже опешили.

- Раз не знаете, так положитесь на меня! - высокомерно произнес Торелли. - Я подскажу вам все, что нужно делать. Никаких начальников! Мы сами начальники! За мной!

Торелли пошел вперед, а мы, горько сожалея, что впутались в эту историю, неуверенно пошли следом за ним.

К счастью, никто не обратил на нас внимания, и мы наконец попали в пустой и пыльный коридор на втором этаже. Он кончался уборной с выломанной дверью и черной лестницей.

- Пожалуй, лучше всего будет здесь, - сказал Торелли и толкнул первую же дверь. Она открылась, и мы вошли в пустую комнату. В ней не было ничего, кроме валявшихся на полу справок о прививке оспы и плаката с надписью: "Борись с трихинозом свиней!"

Торелли поднял плакат, достал из кармана синий карандаш, перевернул плакат чистой стороной, положил на подоконник и написал на нем витиеватым писарским почерком: "Информационный отдел". Потом подумал и приписал внизу шрифтом немного поменьше: "Завотделом - Головчинер В. Л."

Мы следили за действиями Торелли, не спуская с него глаз, как кролики, зачарованные гремучей змеей.

Торелли достал из кармана брюк бумажный пакетик с несколькими кнопками, вышел в коридор и приколол плакат к двери.

- Вот и все! - сказал он и радостно потер руки. - Все обдумано. Первый акт отошел. Теперь остается только ждать дальнейших событий. Присаживайтесь, прошу вас, на подоконники!

У Володи Головчинера была пачка кубанского табака, черного и сухого, как торф. Мы расселись на пыльных подоконниках, закурили и начали ждать. Говорили мы шепотом. Один Торелли насвистывал вальс из "Веселой вдовы".