АНДРЕЙ. Сколько? Три тысячи верст? Мне казалось, что значительно меньше.
СТРАННИК. Нет. Ровно три тысячи. Я проверял. Три тысячи верст отсюда до Самарканда.
АНДРЕЙ. Ну, до Самарканда, может быть, и три тысячи.Но я сюда шел из дома полдня.
СТРАННИК. Значит, ваш дом тоже пустыня.
АНДРЕЙ. Да, в чем-то вы правы.
СТРАННИК. Немногие люди решаются избрать такую участь. Я полагаю, что я один такой. По крайней мере здесь.
АНДРЕЙ. В трех тысячах верстах от Самарканда? Извините, что нарушил вашу уникальность. У меня был дом, как ни странно это звучит.
СТРАННИК. У всех когда-то был дом.
АНДРЕЙ. У меня был дом. У меня была семья. Была работа. Я был учителем.
СТРАННИК. Как это похоже! Как похоже!
АНДРЕЙ. Я преподавал в школе. Учил детей математике. Меня самого учили учить других пять лет в институте. Я приехал в этот город. Меня послали сюда. Сказали, что здесь нет учителя математики. Они сказали неправду. Потому что здесь уже был математик. Но он закладывал по-черному. Порой приходил пьяным в школу. Естественно, такой человек не мог работать с детьми. Меня сначала поселили в комнату, где он жил. Он еще не успел съехать. Вечером пришел пьяный за вещами, притащил полграфина водки. Он стащил его в местном ресторане. Я потом частенько в него заходил. Пришел и потребовал рюмку.
СТРАННИК. Да-да, закладывал. Графинами. Как это знакомо!
АНДРЕЙ. В тот вечер он мне рассказал о том, как его тоже учили учить других пять лет в институте, как он тоже приехал сюда учить детей. Но через несколько лет понял, что те, кого он учит математике, знают ее в тысячу раз лучше, чем он, и сами могут его учить, хотя они и не учились в институте. С того времени он и запил.
СТРАННИК. Горькую.
АНДРЕЙ. Да. На следующий день он собрал вещи и ушел. Я не знаю куда. Я не принял его рассказ всерьез. Бред ведь это - так мне казалось. Я стал работать в школе. Преподавал: алгебра, геометрия, факультатив с углубленным изучением. Женился. Семья, значит. Квартира. Первый ребенок родился мертвым.
СТРАННИК. Ушел куда глаза глядят. Плакали?
АНДРЕЙ. Нет. Ни я, ни жена. Были подавлены. Каждый переживал в одиночку. Зажило. И в тот же год, прямо посреди четверти, я понял, я тоже понял, - это случилось неожиданно, это был удар,- что те, кого я учу математике, знаю КОЕ-ЧТО О ВРЕМЕНИ БРОДЯГ ДХАРМЫ
После невероятного успеха "На дороге" кто-то из "Викинг Пресс" (издательство, выпустившее "На дороге") сказал Керуаку, что а почему бы ему не сделать еще что-нибудь подобное,- такой ненавязчивый намек на продолжение. Никто тогда не хотел печатать ничего из написанного им, а написано к тому времени было уже немало: и "Мэгги Кэсиди", и "Доктор Сакс",и "Видения Жерара", и "Видения Коди", и "Тристесса". Вообще Керуак писал не переставая. После того, как ему отказали в публикации "На дороге", он до выхода свет последнего своего произведения написал восемь романов. Он часами просиживал за пишущей машинкой и долбил по клавишам. И после такого предложения, как бы это ни выглядело работой, выполненной на заказ, Керуак сказал:"О'кей будет вам роман о рюкзачных святых", после чего сел и написал своих "Бродяг Дхармы" Керуак написал "Бродяг" быстро, всего за каких-нибудь три или четыре недели.Он закончил работу в ноябре 1957нет на три тысячи верст кроме вас.
СТРАННИК. Ах, да, я и забыл. забыл, как пахнут живые. Надо вспомнить. Обязательно. извините, я покидаю вас. Надо вспомнить. Приятно было побеседовать. Желаю вам обрести себя, свой дом, свою семью. Прощайте.
АНДРЕЙ. Счастливого пути. Но все-таки это шоссе.
СТРАННИК (уходя). Вы меня не обманете. Я еще помню, как выглядит шоссе.
Картина третья.
Все тот же день. Но уже ближе к вечеру. Вероятно, недавно остановилась еще одна машина, потому что на сцене кроме Андрея находится Наталья. У ней в руках сумка. По всей видимости, Андрей успел уже выразить свое мнение по поводу очередного появления Натальи.
НАТАЛЬЯ. Вы, наверно, голодны?
АНДРЕЙ. С чего?
НАТАЛЬЯ. Как раз ни с чего. Если бы у вас было чего, то вы не были бы голодны, но так как у вас ничего, то, значит, вы хотите есть.
АНДРЕЙ. С чего вы так решили? Я абсолютно не голоден.
НАТАЛЬЯ. А я бутерброды привезла.
АНДРЕЙ. Напрасно старались. Я повторяю: я есть не хочу.
НАТАЛЬЯ. У меня чай в термосе. Горячий.
АНДРЕЙ. Горячий? Не люблю горячего.
НАТАЛЬЯ. Отчего?
АНДРЕЙ. Рот обжигает.
НАТАЛЬЯ. Так на него подуть можно, он и остынет.
АНДРЕЙ. Кто? Рот?
НАТАЛЬЯ. Нет, чай.
АНДРЕЙ. Ну, вот и дуйте на свой чай.
Читать дальше