Алексей Писемский - Мещане

- Ты сердит на меня за что-то, я вижу, - сказала она.

- Очень сердит, - отвечал Бегушев.

- Но за что?

- За все!.. За весь сегодняшний день!.. - отвечал Бегушев, нервно постукивая ногой.

- За весь день? - спросила с удивлением Домна Осиповна.

- За весь!.. Что бы вы там ни говорили, как бы на ссылались на моды, но в такие платья одеваться нельзя!.. Такие шляпки носить и так причесываться невозможно.

Домна Осиповна окончательно была удивлена.

- Почему же нельзя и невозможно? - спросила она почти насмешливо.

- Потому-с, - почти крикнул Бегушев, - что так могут одеваться только первобытные женщины... дикие, из лесов вышедшие... Вон, смотрите, ваша же подруга Мерова - она, по всему видно, лучше в этом отношении вас воспитана!.. Посмотрите, как она скромно, умно и прилично была одета!

Домна Осиповка вспыхнула при этом. Бегушев не подозревал, какое глубокое оскорбление нанес он ей этими словами: Домна Осиповна, как мы знаем, постоянно спорила и почти пикировалась с Меровой касательно туалета и, считая ее дурочкой, твердо была уверена, что та решительно не умеет одеваться, а тут вдруг что же она слышала, какое мнение от любимого ею человека?

- Madame Мерова вообще, я вижу, вам больше нравится, чем я!.. Что ж, займитесь ею: она, может быть, предпочтет вас Янсутскому, - проговорила она с навернувшимися слезами на глазах.

- Пожалуйста, не переходите на почву ревности!.. Вы сами хорошо знаете, что я слишком вас люблю, слишком стар, чтобы увлечься другой женщиной, - не говорите в этом случае пустых фраз! - возразил ей Бегушев.

- Как же мне не говорить, - продолжала Домна Осиповна. - За то, что я как-то не по вкусу твоему оделась, ты делаешь мне такие сцены и говоришь оскорбления.

- Ты-то уж меня очень оскорбила сегодня... Очень! - перебил ее Бегушев с запальчивостью. - Чувствовала ли ты, как ты сидела, когда мы ехали с тобой в коляске?

Домна Осиповна склонила при этом голову.

- Даже и то не по нем, как я сидела в коляске, - проговорила она.

- Очень не по мне - ты сидела, как бы сидела самая пошлейшая камелия.

- Это терпения никакого нет выслушивать такие сравнения!.. - сказала Домна Осиповна и окончательно заплакала.

Бегушеву сейчас сделалось жаль ее.

- Но пойми ты это, - заговорил он, ударяя себя в грудь, - я желал бы, чтобы ты никогда не была такая, какою ты была сегодня. Всегда я видел в тебе скромную и прилично держащую себя женщину, очень мило одетую, и вдруг сегодня является в тебе какая-то дама червонная!.. Неужели этот дурацкий вкус замоскворецких купчих повлиял на тебя!

- Хорошо, я вперед буду так одеваться, как за границей одевалась, сказала покорно Домна Осиповна. - Что же, в этом все твое неудовольствие?

- Нет, не в этом, - отвечал опять Бегушев с запальчивостью. - Я этого мерзавца Янсутского совсем не знал; но вы его, как сам он говорил, давно знаете; каким же образом вы, женщина, могли поехать к нему на обед?

- Каким же образом ваша приличная madame Мерова поехала к нему на обед? - спросила, в свою очередь, с ядовитостью Домна Осиповна.

- Что ж мне за дело до madame Меровой; она может ехать куда ей угодно... говорить, что хочет и как умеет...

- Но главное, - возразила Домна Осиповна, пожимая плечами, - на обеде у Янсутского ничего такого не было, что бы могло женщину шокировать!.. Все было очень прилично!

- Прилично! - воскликнул Бегушев и захохотал саркастическим смехом. Прилично очень!.. Когда этот мерзавец за каждым куском, который глотал его гость, лез почти в рот к нему и спрашивал: "Хорошо?.. Хорошо?.." Наконец, он врал непроходимо: с какой наглостью и дерзостью выдумал какую-то мадеру мальвуази, существовавшую при осаде Гибралтара, и вино из садов герцога Бургундского! Чем же он нас после того считает? Пешками, болванами, которые из-за того, что их покормят, будут выслушивать всякую галиматью!

- Не мне же было ему возражать и спорить с ним; это вам, мужчинам, следовало, - проговорила Домна Осиповна.

- Никто от вас и не требует, чтобы вы ему возражали, но вы должны были оскорбиться.

Домна Осиповна решительно не понимала, чем она тут могла оскорбиться.

- И тотчас же уехать после обеда, если имели неосторожность попасть на такую кабацкую попойку, - добавил Бегушев.

Попойки кабацкой, по мнению Домны Осиповны, тоже совершенно не было, а были только все немного выпивши; но она любила даже мужчин навеселе: они всегда в этом случае бывают как-то любезнее. Впрочем, возражать что-либо Бегушеву Домна Осиповна видела, что совершенно бесполезно, а потому, скрепя сердце, молчала.