Андрей Платонов - Возвращение

Настя вскрикнула от испуга и проснулась:

- Мама! - позвала она. - Можно, я к тебе?

Настя любила приходить ночью к матери на кровать и греться у нее под одеялом.

Петрушка сел на печи, опустил ноги вниз и сказал всем:

- Спать пора! Чего вы разбудили меня? Дня еще нету, темно во дворе! Чего вы шумите и свет зажгли?

- Спи, Настя, спи, рано еще, я сейчас сама к тебе приду, - ответила мать. - И ты, Петрушка, не вставай, не разговаривай больше.

- А вы чего говорите? Чего отцу надо? - заговорил Петрушка.

- А тебе какое дело - чего мне надо! - отозвался отец. - Ишь ты, сержант какой!

- А зачем ты стекло у лампы раздавливаешь? Чего ты мать пугаешь? Она и так худая, картошку без масла ест, масло Настьке отдает.

- А ты знаешь, что мать делала тут, чем занималась? - жалобным голосом, как маленький, вскричал отец.

- Алеша! - кротко обратилась Любовь Васильевна к мужу.

- Я знаю, я все знаю! - говорил Петрушка. - Мать по тебе плакала, тебя ждала, а ты приехал, она тоже плачет. Ты не знаешь!

- Да ты еще не понимаешь ничего! - рассерчал отец. - Вот вырос у нас отросток.

- Я все дочиста понимаю, - отвечал Петрушка с печки. - Ты сам не понимаешь. У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...

Петрушка умолк; он прилег на свою подушку и нечаянно, неслышно заплакал.

- Большую волю дома взял, - сказал отец. - Да теперь уж все равно, живи здесь за хозяина...

Утерев слезы, Петрушка ответил отцу:

- Эх ты, какой отец, чего говоришь, а сам старый и на войне был... Вон пойди завтра в инвалидную кооперацию, там дядя Харитон за прилавком служит, он хлеб режет, никого не обвешивает. Он тоже на войне был и домой вернулся. Пойди у него спроси, он все говорит и смеется, я сам слышал. У него жена Анюта, она на шофера выучилась ездить, хлеб развозит теперь, а сама добрая, хлеб не ворует. Она тоже дружила и в гости ходила, ее угощали там. Этот знакомый ее с орденом был, он без руки и главным служит в магазине, где по единичкам промтовар выбрасывают...

- Чего ты городишь там, спи лучше, скоро светать начнет, - сказала мать.

- А вы мне тоже спать не давали... Светать еще не скоро будет. Этот без руки сдружился с Анютой, стало им хорошо житься. А Харитон на войне жил. Потом Харитон приехал и стал ругаться с Анютой. Весь день ругается, а ночью вино пьет и закуску ест, а Анюта плачет, не ест ничего. Ругался-ругался, потом уморился, не стал Анюту мучить и сказал ей: "Чего у тебя один безрукий был, ты дура-баба, вот у меня без тебя и Глашка была, и Апроська была, и Маруська была, и тезка твоя, Нюшка, была, и еще надобавок Магдалинка была". А сам смеется, и тетя Анюта смеется, потом она сама хвалилась - Харитон еще хороший, лучше нигде нету, он фашистов убивал, и от разных женщин ему отбоя нету. Дядя Харитон все нам в лавке рассказывает, когда хлеб поштучно принимает. А теперь они живут смирно, по-хорошему. А дядя Харитон опять смеется, он говорит: "Обманул я свою Анюту, никого у меня не было - ни Глашки не было, ни Нюшки, ни Апроськи не было, и Магдалинки надобавок не было, солдат - сын отечества, ему некогда жить по-дурацки, его сердце против неприятеля лежит. Это я нарочно Анюту напугал..." Ложись спать, отец, потуши свет, чего огонь коптит без стекла...

Иванов с удивлением слушал историю, что рассказывал его Петрушка. "Вот сукин сын какой! - размышлял отец о сыне. - Я думал, он и про Машу мою скажет сейчас..."

Петрушка сморился и захрапел; он уснул теперь по правде.

Проснулся он, когда день стал совсем светлый, и испугался, что долго спал, ничего не сделал по дому с утра.

Дома была одна Настя. Она сидела на полу и листала книжку с картинками, которую давно еще купила ей мать. Она ее рассматривала каждый день, потому что другой книги у нее не было, и водила пальчиком по буквам, как будто читала.

- Чего книжку с утра пачкаешь? Положь ее на место! - сказал Петрушка сестре. - Где мать-то, на работу ушла?

- На работу, - тихо ответила Настя и закрыла книгу.

- А отец куда делся? - Петрушка огляделся по дому, в кухне и в комнате. - Он взял свой мешок?

- Он взял свой мешок, - сказала Настя.

- А что он тебе говорил?

- Он не говорил, он в рот меня и в глазки поцеловал.

- Так-так, - сказал Петрушка и задумался. - Вставай с пола, - велел он сестре, - дай я тебя умою почище и одену, мы с тобой на улицу пойдем...

Их отец сидел в тот час на вокзале. Он уже выпил двести граммов водки и пообедал с утра по талону на путевое довольствие. Он еще ночью окончательно решил уехать в тот город, где оставил Машу, чтобы снова встретить ее там и, может быть, уже никогда не разлучаться с нею. Плохо, что он много старше этой дочери пространщика, у которой волосы пахли природой. Однако там видно будет, как оно получится, вперед нельзя угадать. Все же Иванов надеялся, что Маша хоть немножко обрадуется, когда снова увидит его, и этого будет с него достаточно: значит, и у него есть новый близкий человек, и притом прекрасный собою, веселый и добрый сердцем. А там видно будет!