Жанна Светлова - Наваждение

Борис открыл кейс, с которым не расставался, достал свой паспорт, удостоверение, пластиковую карточку и ноутбук. К его великому удивлению и большой радости тот работал. Он стал демонстрировать хозяевам набор текста, производить математические расчеты, что окончательно добило его собеседников. Потрясенный Серж ловил каждое движение Бориса и старался все запомнить. Он листал его документы, восхищался портретами – как он называл его фотографии в документах – и в ужасном волнении ходил из угла в угол.

Софья Андреевна даже попросила его сесть. Она вызвала слугу и приказала подать успокоительных капель для себя и Сержа. При этом все переговоры с прислугой она производила в дверях, не допуская никого в комнату, чтобы слуги не увидели удивительных вещей, принесенных их гостем.

Борис понял ее беспокойство. Он убрал все в кейс и задал риторический вопрос, что же теперь ему делать и что с ним будет? Его новые знакомые и сами хотели бы это знать. Вдруг что-то вспомнив, Софья Андреевна спросила:

– Борис Николаевич, а почему Вы называли меня каким-то странным именем? Оксана Михайловна, кажется? Кто она такая? Почему Вы решили, что я – это она?

– Видите ли, графиня, в свое время я закончил экономический факультет Московского Университета и захотел получить второе высшее образование, поэтому в настоящее время и являюсь студентом юридического ВУЗа. Так вот в нашем ВУЗе есть одна преподаватель. Ее зовут, как Вы догадываетесь, Оксана Михайловна. Вы просто копия ее. Я подумал, что все вокруг – простые декорации, идут съемки какого-то фильма о старых временах, и Оксана Михайловна участвует в массовых сценах. Отсюда и мои столь удивившие Вас вопросы. Возможно Вы – прапрабабушка моей преподавательницы, – засмеялся он. – Хотя в такую прапрабабушку невозможно поверить. Ею можно только любоваться.

– Благодарю Вас, сударь. Вы очень любезны, – улыбаясь, ответила графиня.

– И все-таки, – с отчаянием воскликнул Борис, – что мне теперь делать? Как все это могло произойти? Я слышал, что такие случаи имели место в истории и, как правило, были связаны с травмами головы. Но есть ли выход из моей ситуации, я не представляю!

Он обхватил голову руками, всем своим видом демонстрируя невероятное отчаяние.

– Не стоит так убиваться, – вмешался Серж. – Вы поживете у меня. Расскажите мне о Вашей жизни, о Вашей России, о том, что происходило согласно истории весь этот промежуток времени между 1803 и 2003 годами. Мне кажется, если произошло невероятное, и Вы очутились в прошлом, то, возможно, произойдет и обратное. Нам остается только верить в это, Борис Николаевич. Если позволите, я буду называть Вас Бергом?

Борис сидел в полной отрешенности.

– Это не важно, – чисто автоматически ответил он.

– И еще, – продолжал Серж, – обращаясь уже к княгине. – Софи! Ни один человек не должен узнать о случившемся. Мы переоденем Берга и скажем, что ко мне приехал родственник из Москвы, граф Уваров Борис Николаевич.

– Это замечательно! Конечно, Вы правы, Серж. Пусть Борис Николаевич пока побудет здесь, а Вы поезжайте и привезите ему новый гардероб. Когда он переоденется, можно будет увезти его открыто. Мои слуги буду молчать, но на всякий случай я скажу, что привезла дальнего родственника с маскарада.

Когда Серж уехал, графиня сама принесла Борису халат и расположила его в смежной с залом комнате. Затем она велела подать обед и пригласила гостя к столу только после того, как прислуга покинула зал. Они уединенно обедали, тихо ведя беседу. Оба были потрясены происшедшим, и оба ломали головы над тем, как же вернуть Бориса в его жизнь. Однако на ум ничего путного не приходило.

Софья Андреевна сообщила Борису, что у нее есть сын Александр.

– Вот он и будет продолжателем моего рода. Борис Николаевич, – попросила она гостя, – расскажите мне об этой Оксане Михайловне. Мне это очень интересно.

– К сожалению, я очень мало знаю ее, как женщину. Для меня она всего лишь преподаватель и этим все сказано, – задумчиво ответил Борис. – Конечно, у меня есть свое мнение на ее счет, кое-что я слышал о ней, если Вам это интересно, графиня.

– О да! Очень, очень! – заверила она.

– Ну что ж, извольте. Итак. Внешне – одно лицо с Вами. Ну, может быть она чуть старше. Ей лет тридцать восемь – сорок, на мой взгляд. Весьма ухоженная дама, хотя при нашем укладе жизни, который Вам все равно не понять, и ее нервной и напряженной работе, это, поверьте, очень трудно. Одевается она тоже эффектно. Словом, следит за собой. Умна, безусловно. Имеет властный характер. Аудитория подчиняется ей беспрекословно. Хорошо чувствует каждого студента, собеседника, настрой группы. Мгновенно реагирует на это и перестраивается в зависимости от этого. Ее уважают, некоторые даже любят, но очень многие боятся. На экзамене требовательна, я бы даже сказал – бескомпромиссна. Она доктор наук, имеет свои труды. Отстаивает всегда свою точку зрения. Несколько консервативна. Болезненно, мне кажется, пережила развал империи и переход к рынку. Впрочем, Вам это не понятно.