Николай Погодин: Кремлевские куранты

З а б е л и н. Послушайте, торговец крупами!

С п е к у л я н т. Слушаю, ваше сиятельство.

З а б е л и н. Если бы в Лондоне на Вестминстерском аббатстве замолчали куранты, то что бы сказал англичанин?

С п е к у л я н т. Не могу знать, ваше сиятельство!

З а б е л и н. Англичанин сказал бы, что Англия кончилась.

С п е к у л я н т. Свободное дело, свободное дело!

З а б е л и н. Это, торговец крупами, пароксизм сердца.

С п е к у л я н т. Вы, ваше сиятельство, лучше дома с женой об этом беседуйте, а с нами не стоит.

Т о р г о в к а к у к л а м и. Если вы хотите на Лубянку, то туда вам и дорога, а мы совсем не хотим! Чего вы из себя на улице кадета выставляете? Чего вы моим покупателям подпускаете агитацию на Кремль? Если вы против режима встали, то катитесь к Врангелю в Крым. Вы не честный советский спекулянт! Я вас брею, а вы молчите, гордость показываете. Тоже нашелся Иисус без апостолов! (Идет.) Лучший подарок детям! (Уходит.)

З а б е л и н. Я всем говорю лишь то, что думаю, а вы боитесь.

С п е к у л я н т. Ясное дело - боюсь. За такие беседы, ваше сиятельство, могут заставить, простите, нужники вывозить. Вот вам и аббатство. (Уходит.)

Д у х о в н ы й (наблюдавший со стороны весь этот разговор). Смотрю я на вас и думаю - великий огонь в сердце носите!

З а б е л и н. Простите, с попами никогда в сношения не вступал.

Д у х о в н ы й. Сие от заблуждения, друг мой! Ну вот, повергли в прах попов... а что вышло?

З а б е л и н. А с вами тем более разговаривать, должно быть, очень противно.

Д у х о в н ы й. Своего берега не имеете. Утонете, милостивый государь.

З а б е л и н. Повторяю, с попами и жуликами в сношения не вступаю.

Д у х о в н ы й. Вы бес... бес!

З а б е л и н. Убирайся отсюда, старый мошенник!

Д у х о в н ы й. От мошенника слышу!

З а б е л и н. Я вам по шее дам.

Д у х о в н ы й. Вы дьяволом одержимы, у вас повадки бешеные, уверяю вас!

В то время как д у х о в н о е л и ц о уходит, появляется З а б е л и н а. Это женщина лет сорока. Выглядит моложе. Когда-то была очень хороша собой и теперь отнюдь не увяла и не опустилась. Одета хорошо,

по-зимнему. На голове белый шерстяной платок.

З а б е л и н а. Антон Иванович, шел бы ты домой.

З а б е л и н. Я живу на улице.

З а б е л и н а. Кто тебя заставляет жить на улице? Кто тебя гонит на улицу? Никто.

З а б е л и н. Советская власть. Это не вмещается в твои понятия. Мы поговорим с тобой в тот момент, когда твои понятия расширятся. Вообще я бы советовал тебе внимательнее смотреть за дочерью. А я в опеке не нуждаюсь.

З а б е л и н а. Ну, и Маша у нас не ребенок. Она начинает самостоятельную жизнь.

З а б е л и н. Да, это правда. Если она завтра сделается уличной девкой, я не буду удивлен.

З а б е л и н а. Антон Иванович, побойся бога. Ты это сказал о Маше, о нашей дочери.

З а б е л и н. А ты знаешь, что час тому назад твоя дочь ушла в гостиницу "Метрополь" вдвоем с мужчиной?

З а б е л и н а. "Метрополь" - не гостиница. Там устроили второй Дом Советов.

З а б е л и н. Я не знаю, что это такое Дом Советов. "Метрополь" гостиница. Твоя дочь ходит в гостиницу. Я сам видел.

З а б е л и н а. Ты мне муж, разведись со мной, но не смей говорить такие вещи!

З а б е л и н. Если в течение трех дней этот господин не будет у нас, то я приму свои меры...

З а б е л и н а. Хорошо-хорошо... Тяжело мы стали жить, Антон Иванович... Горько!

З а б е л и н. Теперь вся Россия живет тяжело и горько.

Ч е л о в е к в с а п о г а х. Граф Калиостро, есть полпосуды самогону, не желаете войти в пай? Пардон.

З а б е л и н а. Антон Иванович, у тебя руки застыли. Пойдем домой. Ты с утра ничего не ел. Пойдем.

З а б е л и н. Я ежедневно ничего не ем с утра. Иди куда шла.

З а б е л и н а. Ах, как тяжело мы стали жить, как горько. (Уходит.)

З а б е л и н. Спички серные, довоенные...

Общее оживление торгующих. За сценой пение красноармейцев.

Т о р г о в к а с а л о м. Сховайте мэнэ, бабы!.. У мэнэ пид юбкой сало... Кругом сало. (Убегает.)

Проходят с пением к у р с а н т ы.

Картина вторая

Комната в гостинице "Метрополь". Комната эта давно потеряла гостиничный вид. Здесь великое множество газет и книг, разложенных в беспорядке. На столе спиртовка, черный хлеб, чайник, стакан и пачки с патронами. Над кроватью на стене карабин, сабля, револьвер в кобуре. М а ш а З а б е л и н а в пальто и шапочке стоит у дверей. Р ы б а к о в в глубине комнаты перелистывает какую-то книгу. Маша долгое время с усмешкой

наблюдает за ним.

М а ш а. Зачем вы заперли дверь?

Р ы б а к о в. Затем, чтобы сюда никто не вошел.