Владимир Попов - Разорванный круг

- Александр Нестерович Кристич. Рабочий - резиносмесильщик, - не без гордости ответил Брянцев.

- Я понимаю, что он трудится на рабочем месте. Но по образованию он... инженер?

- Десятилетка, - бросил Кристич и по выражению лица Хлебникова понял, что тот ему не поверил. - Теперь посмотрите образцы первого ряда. Это незащищенная резина, она почти разрушилась. Образцы второго ряда, с суперлюксом, дали трещины. Все остальные, с разным количеством нашего антистарителя ИРИС-1, неизменны.

- Ого, уже и фирменный знак обозначен! - не выдержал Хлебников.

Кристич будто и не слышал его замечания.

- Резина с содержанием одного процента ИРИС-1 лучше, чем незащищенная, но все же стареет. Два процента дают большую стойкость, три - великолепную, гораздо лучшую, чем суперлюкс, четыре - еще лучшую, но механические качества резины стали незначительно снижаться. Оптимальное содержание мы установили в размере три и одна десятая процента...

- Какой техникум кончили? - быстро спросил Хлебников, уверенный, что ему под видом рабочего подсунули квалифицированного специалиста.

- Три года в ИРИ в качестве исследователя.

Хлебников усмехнулся:

- ИРИ? Что это такое?

- Институт рабочих-исследователей, - пояснил Кристич.

Внимательно следивший за Кристичем Апушкин сдержанно улыбнулся. Ему решительно нравился этот рабочий парень лет двадцати трех - двадцати пяти с виду, но, судя по ухватке, старше, с болезненно бледным, нервным лицом. "Зубастый. Такому палец в рот не клади".

- А если потребуются более полные сведения - пожалуйста.

Кристич достал из портфеля, который не отдавал Целину, зная его способность терять все, кроме собственных брюк, два тома в коленкоровых переплетах и положил их на стол.

Хлебников прочитал тисненную золотом надпись: "Общественный институт рабочих-исследователей".

- Все всерьез, как у взрослых, - с улыбкой сказал он. - Но только почему институт? Написали бы "Академия". "Академия рабочих-исследователей". Здорово!

У Целина иссякло терпение.

- Гораздо серьезнее, чем у взрослых! - закричал он так, словно в комнате были глухие. - Гораздо! Во сто крат! Неизмеримо!

Брянцев остановил его, бесцеремонно толкнув в бок.

- Мы эту дискуссию перенесем на другое время, когда вернется из поездки товарищ... товарищ...

- Апушкин, - подсказал Апушкин. - Ударение на "А".

- Ладно, перейдем к делу, - согласился Хлебников и повернулся к шоферу. - Вот, Иван Миронович, какой вопрос вам придется решать. Я очень доволен, что вы теперь, как говорится, в курсе дела. Только наши данные о качестве резины совсем другие. Ксения Федотовна, покажите... нет, нет, не фотоснимки, а образцы.

Целин, Кристич и Апушкин принялись рассматривать наклеенные на картон образцы, остальные наблюдали за ними.

Апушкин почесал рукой затылок и многозначительно хмыкнул.

- Все понятно? - спросил Хлебников. - Я боюсь, что три процента, которые они туда насовали, вызовут расслоение каркаса и отслоение протектора. Так что смотрите, никаких лихачеств. Норму не перевыполнять. А то все вы домой торопитесь.

- Как же не торопиться! Жена, двое детей. Соскучишься - ну и жмешь на всю железку. Особенно последние дни, когда душа изболится. - Помолчав, Апушкин добавил: - Может, холостяка послали бы.

Ему явно не хотелось приниматься за испытание этих шин. Было только неясно, что отпугивало - качество резины или длительность поездки.

- Командировка будет недолгой, - успокоил его Хлебников. - Эти шины много не пройдут. А вот насчет опасности... Разрешаю снизить норму до четырехсот километров в сутки, хотя дорог каждый день, потому что товарищи шинники отстояли право выпускать свою, с позволения сказать, продукцию до вашего возвращения.

- А если эта дрянь на полном ходу разлетится на куски, да еще на передке? Играть в кювет?

Хлебников развел руками:

- Они уверяют, что не разлетится.

- Вы едете один? - спросил шофера Кристич.

- Пока один. Второго дадут на месте, на автобазе.

- Алексей Алексеевич, разрешите, я с ним поеду, - взмолился Кристич. Я ведь права имею, правда, на легковую. И веселее ему будет, и помогу чем-нибудь...

Брянцев взглянул на Хлебникова: не истолкует ли тот просьбу Кристича как заранее продуманный маневр посадить в машину своего соглядатая?

Хлебников так и понял.

- Я не возражаю, - сказал он. - По крайней мере, потом никаких нареканий не будет. Тем более что маршрут тяжелый - Средняя Азия. Если испытывать солнцем, будем испытывать на трассе Ташкент - Джизак.