Николай Каронин-Петропавловский - Счастливое открытие

Только садясь на передній рыдванъ, онъ тихо проговорилъ:

— Оставайся, Варвара, дома… Одинъ управлюсь. — Это онъ выговорилъ сурово, хотя внутри у него были нѣжныя слова.

Но съ этой поры круто измѣнился Никита. Чудная мысль, случайно брошенная ему, глубоко запала въ его голову. Онъ сдѣлался задумчивымъ и тихимъ.

Такъ же круто измѣнилась и вся его жизнь. Онъ твердо держался чудной мысли, которая измѣнила весь его внутренній міръ. О кнутовищѣ и прочихъ земледѣльческихъ орудіяхъ не было и помину. Его отношенія къ Варварѣ сдѣлались какъ разъ обратными. Онъ старался никогда не употреблять браннаго слова. Если же какое дѣло ей было не подъ силу, онъ помогалъ ей.

Но трудно забывается прошлое. Еще труднѣе укрощаются звѣри.

Сначала новое обращеніе Никиты вызвало у Варвары только подозрительность и испугъ. Она съ ужасомъ смотрѣла на него и подозрѣвала, что онъ придумываетъ ей какую-нибудь особенную, еще небывалую каверзу.

«Чистый изуитъ сталъ!» — думала она со страхомъ и ежедневно ждала чего-то страшнаго. Ни въ доброту, ни въ услужливость, ни въ ласковыя слова его она не вѣрила. Когда же Никита сталъ грустить отъ такой неудачи, то грусть его она также объяснила по-звѣриному:

«Должно быть, тоскуеть, что не можетъ мнѣ досадить».

Прекрасное лицо ея сдѣлалось пугливымъ и хитрымъ.

Больше полгода прошло такъ. На Никиту уже стало нападать отчаяніе. И однажды, въ порывѣ отчаянія, онъ не выдержалъ.

— Варвара, ты чего боишься меня? — сказалъ онъ разъ въ сумерки.

Когда Варвара на это промолчала, выразивъ на лицѣ только ужасъ, онъ еще разъ повторилъ свои слова. Она опять промолчала, только задрожала.

— Не бойся меня, Христа ради!… Вѣдь это ужь вѣрно, что больше пальцемъ я тебя не трону. И ты худого мнѣ не дѣлай. Бросимъ давай старое-то…

Онъ еще хотѣлъ многое сказать, но отъ тоски не могъ. Варвара съ страшнымъ испугомъ повернула лицо въ его сторону и хотѣла сказать что-нибудь поперекъ, но силъ на это у ней больше не было. Она молча вышла на крыльцо и заплакала.

Но зато въ эту ночь они проговорили до самаго разсвѣта, какъ будто послѣ долгой разлуки.

Съ той поры сосѣди и мужики изъ дальняго конца перестали облѣплять заплоты у двора Никиты; они долго ждали, когда будетъ драка, и сначала удивлялись, не видя ее, но мало-по малу привыкли къ такому необычайному обстоятельству. Не удивлялся только одинъ Иванъ Николаичъ.

1883