Валентин Свенцицкий - Мать

Он молчит. Всё гладить её по глазам. И снова говорит шёпотом:

– Мамочка!

Ниночка уже не спрашивает больше его ни о чём. Ей хочется обнять его, прижать крепко-крепко к себе и всё ему рассказать. Всё-всё… Чтобы он понял её. И чтоб кончился, наконец, этот ужас.

Он выздоровеет. И начнут они жить совсем по-новому.

– Коленька, ты мой сыночек?.. Да?.. мой сыночек?..

Она целует его руки, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

…Скорее бы доктор, скорее бы доктор!.. Только бы рассвета дождаться – а там всё хорошо будет… Только бы эта ночь страшная прошла… Кажется, светает? Конечно, светает: стены посерели и на кровать упала тусклая полоска рассвета… Коленьке легко теперь. Он дышит ровнее, и руки не вздрагивают, а спокойно лежат в её руке.

…Он засыпает, должно быть. Значит, лучше ему. Значит, самое страшное прошло… Скорее бы солнце всходило. А то опять начнётся… Дверь щёлкнула… Это бабушка… Неужели доктор не поехал?.. Тогда за другим надо. Сейчас же за другим… Нет – с доктором… Слышно, как раздеваются в прихожей и говорят… Вот и шаги его…

Ниночка успокаивается и идёт им на встречу.

Доктор торопливо здоровается и подходит к кровати. Он несколько минут смотрит молча на Коленьку и потом с недоумением поворачивается к Ниночке.

– Больному лучше, – говорит он.

Ниночка так рада, что даже не чувствует неловкости перед доктором.

– Лучше? Наверное?

– Ну да! – пожимает он плечами.

– Вы уж простите её, – извиняется бабушка, – она очень расстроена, ей показалось, что Коленьке хуже.

– Ничего, ничего… Но беспокоиться решительно нечего. Теперь он начнёт быстро поправляться.

Ниночка провожает доктора до прихожей. Ей хочется смеяться. Кажется, так бы схватила этого милого, смешного доктора в больших очках и закружилась с ним по комнатам.

Она неожиданно обнимает его и целует.

Доктор в замешательстве поправляет очки…

– Ничего-ничего, это всё пройдет… – смущённо бормочет он, – неделя покоя и мальчик будет здоров…

Ниночка возвращается в детскую. Коленька спит. Дышит спокойно и тихо. Теперь сама видит, что ему лучше. Теперь уже наверное.

– Ложись, Ниночка, – говорит бабушка, – так нельзя, надо и себе покой дать.

Ниночке хочется быть послушной. И ей кажется, что она стала вдруг маленькая-маленькая. Она идёт к постели. Бабушка укладывает её. И говорит что-то. Ниночка слушает её сквозь сон, не понимает слов, но ей делается от знакомого, ласкового голоса так хорошо, спокойно, как бывало в самом раннем детстве.

Проснулась Ниночка поздно. Комната полна была яркого солнечного света. Даже смотреть больно. Ниночка, в полусне, снова закрыла глаза. Но почувствовала то хорошее, детское чувство радости, с которым вчера заснула. Разом всё вспомнила. И быстро принялась одеваться.

Коленька давно проснулся, и бабушка напоила его чаем: около него на столике стоит пустая чашка. Лицо у него очень бледное, но весёлое, и в глазах нет прежнего тяжёлого выражения.

Ниночка спрашивает его, как он спал, как чувствует себя. Не болит ли у него голова и грудь? А сама думает:

«Ему гораздо лучше сегодня. И никакой опасности нет. С чего это мне представилось ночью? Теперь начнёт выздоравливать… И всё будет по-прежнему…»

Коленька улыбается ей широкой улыбкой, которая на худом лице кажется ещё некрасивей, и говорит:

– Сегодня всё утро солнышко. Я давно не сплю. Мне в сад хочется, мамочка, – скоро можно будет?

– Скоро-скоро, потерпи немножко, – рассеянно успокаивает его Ниночка и продолжает думать:

«Неужели это я вчера за него так испугалась? Не ужели он дорог мне? Неужели я всё-таки его люблю? Почему же так пусто в душе?.. И никакого чувства там нет… совсем пусто…»

Ниночка отходит к окну. Рассеянно смотрит в сад: на дорожки, посыпанные жёлтым песком, на распускающуюся сирень, на пронизанные солнечными лучами, почти прозрачные молодые листья…

…Скоро с постели встанет. Начнет ходить. Разговаривать… Всё будет по-прежнему… Будем жить рядом, вместе… Противный такой!.. Да, да, противный. Это самое настоящее слово. Что есть, то и есть. Надо терпеть… Ну, а потом? Когда же конец будет? Когда вырастет?.. Нет, и тогда не конец … Всё теперешнее останется. Во мне останется… Разве в самом деле уехать. Убежать на край света?.. Нет, не убежишь, верно…

Солнце подымается всё выше и жжёт до боли сквозь стекла. Но Ниночке холодно: у неё зябнут руки и ноги.

Пришла бабушка. Лицо её так и сияет. И на мелких морщинках играет улыбка.