Валентин Свенцицкий - Мать

– Выспалась? – ласково говорит она. – Вот и в гимназии, бывало, так тебя не добудишься.

– Да, выспалась, – равнодушно говорит Ниночка. – Коле лекарство давали?

– Давали… – Бабушка с удивлением смотрит на неё и невольно у неё вырывается: – Ты что, Ниночка?

– Ничего.

Ниночка смотрит ей прямо в глаза спокойно и холодно.

– А я думала, нездоровится, – в замешательстве, точно оправдываясь, говорит бабушка: – ты бледная такая… и глаза нехорошие… Коленьке гораздо лучше сегодня, ты говорила с ним?

– Да. Говорила… Он, вероятно, скоро встанет. Напрасно я совсем тревогу сегодня ночью подняла. Только тебя зря напугала… Когда придёт доктор сегодня, ты мне скажи… я уйду: мне не хочется его сегодня видеть.

– Хорошо, скажу.

У бабушки лицо делается печальное, старенькое…

Ниночка смотрит на неё и всё больше и больше отдаётся знакомому, холодному оцепенению.

…Все, значит, по-прежнему. Ну, и пусть, и пусть!.. Пока сил хватит – буду терпеть… А если не хватит, тогда что?.. Тогда, должно быть, конец…

Через две недели Коля совершенно поправился. Трудно поверить было, что он недавно перенёс такую серьёзную болезнь: целые дни проводил в саду и на улице. Весеннее солнце обожгло его. Он загорел, огрубел и даже, казалось, вырос.

Ниночка избегала его. Она не могла слышать его голос без раздражения. У него появился необыкновенный аппетит, и она не могла спокойно смотреть за обедом на его здоровое, довольное лицо.

Коля стал отвыкать от неё. В присутствии её делался молчаливым. И всё чаще и чаще смотрел на нее исподлобья. Этот угрюмый взгляд особенно раздражал Ниночку, и она спешила уйти куда-нибудь…

Бабушка несколько раз осторожно заводила с ней речь об отъезде. С Коленькой теперь легко справляться, и Ниночка вполне могла бы отдохнуть. Надо пожить где-нибудь в другом месте, успокоиться, и тогда всё пройдёт.

Ниночка соглашалась, но уехать не могла: точно ждала чего-то. Это должно было чем-нибудь разрешиться. Это не могло так кончиться. Она знала наверное, что не могло, но боялась об этом думать и говорила бабушке:

– Да, надо будет собраться…

Когда приходил Коля, она с особенной силой чувствовала желание убежать, пожить одной. Но и ясней сознавала, что уехать сейчас не в состоянии. И ей хотелось сказать Коленьке что-нибудь обидное, жестокое, чтобы он перестал улыбаться, чтобы не смотрел на неё угрюмым взглядом, чтобы не было его, чтобы самую мысль о нём вырвать совсем прочь…

И однажды Ниночка не выдержала.

Коля прибежал из сада в шумном и возбуждённом настроении: в первый раз он играл «с большими мальчиками» «по-настоящему».

Лицо его разгоралось. И он, не замечая и не конфузясь Ниночки, громко рассказывал бабушке о новой игре.

Сели обедать. Коленька проголодался и ел с жадностью, отламывал большие куски чёрного хлеба, не переставая говорить и смеяться.

Ниночка смотрела на его большой рот, который он набивал хлебом, на растрёпанные рыжеватые волосы и вдруг почувствовала, что губы у неё дергаются.

«Надо уйти», – подумала Ниночка.

Но сил не хватило заставить себя встать. И она покатилась под гору…

– Я тебе советую играть в акулы, – тихо, но раздельно, сказала она.

Коля засмеялся, не переставая есть и посматривая то на бабушку, то на Ниночку.

– Как в акулы? – спросил он.

– Рот у тебя до ушей – вот и будешь играть в акулы.

Коленька потупился и стал есть медленней.

– Кушай, кушай, пошутила она, – сказала бабушка.

– Не пошутила, – упорно продолжала Ниночка, – разве ты не видишь, что у него рот, как у акулы? И глотает целыми кусками – совсем, как акула… Ты ведь не жуёшь, да?

Коленька молчал и вовсе перестал есть.

– Что же ты молчишь? Я тебя спрашиваю. Жуёшь ты или нет?

– Жую, – тихо сказал Коля.

– Неправда. Я сама видела, что не жуёшь… Акула, – засмеялась вдруг Ниночка, – я теперь так и буду тебя звать… Скоро мы тебя сырым мясом кормить будем… Ты не мальчик: у мальчиков таких зубов не бывает.

И она смеялась резким, горловым смехом.

– Оставь его, Ниночка, – вступилась бабушка.

Ниночка точно ждала этого.

– Что я ему делаю? Я слова не могу сказать ему. Посмотри, как он смотрит. Не смей на меня так смотреть. Слышишь, не смей… Не смей…

– Ниночка, Христос с тобой…

– Смотри, как следует. Подыми голову. Я тебя отучу. Я тебя отучу… А в зубах кусок всё-таки держит. Бабушка, посмотри. – И она со смехом показала на него пальцем: – Совсем акула…