Виталий Рапопорт - Неимоверное счастье

ЛJвочка прочно утвердился на ее горизонте летом 1862 года, когда он стал регулярно ездить к ним на дачу в Покровско-Стрешнево. Дом Берсов был гостеприимный, постоянно полон гимназистами и кадетами, товарищами сыновей. Магнитом для них были три миловидные девушки, старшей из которых, Лизе, было двадцать лет. Она сама, двумя годами моложе, как положено в таком возрасте, много думала о замужестве. Младшая, порывистая непоседа Таня, не столь красивая, как сестры, была всеобщей любимицей и страшно избалована. Она пела приятным контральто, ЛJвочка с почтительной насмешливостью именовал ее мадам Виардо.

Считалось, что граф ездит к Берсам из?за Лизы, но она, Соня, была другого мнения. Она много думала о нем, и 16 лет разницы в возрасте перестали казаться препятствием. Заметив ее интерес, Таня однажды спросила:

-- Соня, ты влюблена в графа?

-- Не знаю, -- ответила она, тут же добавив, что два его брата умерли от чахотки (вспоминая это сейчас, она не удержалась от улыбки: ответ достойный докторской дочери).

-- Вздор, -- заявила сестра, -- у него здоровый цвет лица, да и папе лучше знать.

В начале августа мать с тремя дочерьми и маленьким Володей отправилась навестить деда в Ивицах. По дороге остановились в Ясной Поляне, где в то время гостила Мария Николаевна. Вышло так, что все дети не помещались спать на диване. Когда горничная доложила про это графу, он выдвинул длинное кресло, приставив к нему квадратную табуретку. Она вызвалась спать в кресле, в ответ на что граф стал стелить ей постель. Она хорошо помнит, как ей было совестно принимать от него такую услугу, но в то же время было что-то приятное, интимное в этом совместном приготовлении постели. После она уселась в одиночестве на балконе, любуясь видом. Граф пришел звать к ужину, она отказалась. Ее тогдашнее настроение трудно передается словами. Было ли это непривычное впечатление от деревни, природы и простора, было ли это предчувствие, что через полтора месяца она хозяйкой вступит в этот дом, было ли это прощание со свободной девичьей жизнью? Как знать! Граф, не окончив ужина, вернулся на балкон. Она не помнит подробностей, только его слова: "Какая вы вся ясная, простая!" Ночью она не сразу смогла заснуть на узком кресле, но было весело и радостно от воспомнания, как он готовил ей постель. На следующий день устроили пикник, она скакала рядом с графом. Они уехали к деду, где провели один лишь день, как примчался за пятьдесят верст верхом на белой лошади Толстой -- бодрый, весJлый, возбуждJнный. Вечером собрались гости, были танцы, карточная игра. После разъезда гостей Лев Николаевич продолжал болтать с девочками, наконец, мать приказала идти спать. Они не смели ослушаться. В дверях он вдруг окликнул ее:

-- Софья Андреевна, подождите немного!

-- А что?

-- Вот прочтите, что я вам напишу.

-- Хорошо.

-- Но я буду писать только начальными буквами, а вы должны догадаться, какие это слова.

-- Как же это? Да это невозможно! Ну пишите.

Он щеточкой счистил карточные записи на сукне и принялся писать. Они оба были серьJзны и взволнованы. Все еJ душевные способности сосредоточились на этом мелке, на его большой красной руке, державшей мелок.

"В. м. и п. с. с. ж. н. м. м. с. и н. с.", -- написал он.

"Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья", -- прочла она. (Господи, ему было тогда 34 года!)

Сердце ее сильно билось, в висках стучало. -- Ну, еще, -- сказал он и стал писать:

"В в. с. с. л. в. н. м. и в. с. Л. З. м. в. с в. с. Т."

"В вашей семье существует ложный взгляд на меня и вашу сестру Лизу. Защитите меня вы с вашей сестрой Танечкой?" -- быстро и без запинки прочла она.

Он не удивился, точно это было самое обыкновенное дело. Послышался недовольный голос матери. Погасив свечи, они распрощались. Другим эта история может показаться придуманной, но она помнит все до мельчайших подробностей, равно, как и ЛJвочка, который использовал многие детали в сцене объяснения Кити и Левина.

На обратном пути они снова на один день остановились в Ясной Поляне. Послали в Тулу нанять большую анненскую карету (их так называли по содержателю Анненкову). Когда она пришла прощаться с графом, он неожиданно объявил, что едет с ними в Москву: "Разве можно теперь оставаться в Ясной Поляне? Будет так пусто и скучно". Всего набралось семь пассажиров: пятеро Берсов (включая маленького Володю) и Лев Николаевич с сестрой. В карете было шесть мест: четыре внутри и два сзади, как в крытой пролетке с верхом. Постановлено было, что Лев Николаевич будет постоянно занимать одно наружное место сзади, а на втором -- они с сестрой Лизой будут чередоваться. Она зябла, куталась и испытывала такое спокойное счастье рядом с любимымы автором "Детства", а он длинно и поэтично говорил про свою жизнь на Кавказе. Минутами она засыпала, а когда просыпалась, все тот же голос продолжал рассказывать кавказские сказки. На последней станции Лиза упросила ее уступить ей свою очередь ехать рядом с графом, но он, узнав про это, пересел к кучеру на козлы...