Натиг Расул-заде - Не смейте летать, мальчики

- А мне не нравится такой закон природы!- сердито мотнул головой Элик.

- Тебя никто не спрашивает, - ответил отец. - Раз уж ты имел несчастье родиться не птицей, изволь подчиняться законам общества человекопо... тьфу! Я хотел сказать - себе подобных...

- Я убегу от вас, - стиснув кулачки, мрачно пообещал Элик со слезами на глазах. - То есть улечу.

- Если ты убежишь или улетишь, если ты сделаешь такую глупость, тебя станут ловить сачками, сетями и прочим, - было заметно, как отец заволновался и искал лихорадочно, чем бы сильнее припугнуть сына. - А поймав, тебя начнут изучать разные ученые, доктора. И будешь ты неопознанный объект...

Перспектива быть пойманным и изученным устрашала, Элик сник, решительность его прошла, и он тихо заплакал.

Отец неуклюже погладил его по голове.

- А вот твой папа, - заявил он, - никогда не летал и потому многого достиг. Видишь: у нас хорошая квартира в центре города, у меня интересная работа, мы купили машину, а маме шубу, а летом обязательно поедем в Кисловодск, и ты будешь пить нарзан.

Элик слушал, тихо пошмыгивая носом.

- И у нас с мамой умный и здоровый сын. Чего же еще хотеть человеку? И вот всего этого надо достигнуть в жизни, вот к этому надо стремиться - к спокойной, довольной, обеспеченной и интересной жизни на земле. А на небе... Там и без нас неплохо. Делом надо заняться, о деле думать, а не под потолком летать. А будешь делать подобные глупости - попрощайся со своей будущей карьерой. Ничего в жизни не добьешься. Ну-ка, - отец вытер Элику нос своим платком. - Не плачь... И бросай ты это. Ты - мужчина, а не бабочка. Несерьезное дело затеял. Ну а теперь обещай папе, что больше никогда не будешь летать, ну... Элик, я на работу опаздываю... Так я жду.

- Не буду летать, - уныло пробубнил Элик.

- Скажи: клянусь папиным здоровьем, - не унимался отец.

- Клянусь... - начал Элик и расплакался.

В школу он опоздал, пришел с красными глазами. По дороге и не пробовал взлетать, твердо помня свою клятву - разве можно просто так клясться здоровьем отца? Да и худое, крепко сбитое тело свое он ощущал тяжело, до последнего грамма. Куда уж теперь летать?..

Входя в здание школы, он прочитал на дверях объявление, начертанное печатными буквами красным карандашом:

"ОБЪЯВЛЕНИЕ

ПОСЛЕ ШКОЛЫ, КАК И ВО ВРЕМЯ ЗАНЯТИЙ, ЛЕТАТЬ УЧЕНИКАМ СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ. ЭТО СРЕДНЯЯ ШКОЛА, А НЕ КУРСЫ ЛЕТУЧИХ

КАКИХ-ТО ТАМ ГОЛЛАНДЦЕВ. ВЫЗОВУ РОДИТЕЛЕЙ. ПОНЯТНО?"

Куда уж понятнее. Оканчивалось это объявление устрашающим жирным словом "дирекция".

От этого слова перед глазами Элика встал Гаджи Гасанович, прикрытый огромным железным щитом, и с ним в ряд безликие - дирекция - щитоносцы, идущие на провинившегося неумолимой стеной.

На перемене к Элику подошел товарищ.

- Видал? - кивнул он, имея в виду объявление.

- Да, - грустно ответил Элик.

- А меня мамка еще и выпорола утром ремнем... Когда увидела... - невесело сообщил товарищ. - Теперь все - обещала заходить после уроков...

- А я поклялся папе, что не буду, - признался Элик и шмыгнул носом.

- Плохо, - сочувствующе отозвался товарищ. - Клятвы надо держать.

- Знаю.

Помолчали. Вокруг бегали никогда еще не летавшие дети.

- Вот было бы здорово научить их всех, - сказал Элик, глядя на ребят, но тут же сник.

- Теперь уже все. Я что хочешь делал, когда в школу бежал, - не получается...

- И у меня, - кивнул Элик.

- Тебе еще ничего, - вздохнул товарищ. - Как-никак, целых два дня полетал. А я только вчера вечером. И утром... взлетел только.

Элик неожиданно улыбнулся.

- А ведь здорово было! - сказал он.

- Еще бы! - подхватил товарищ. - Жалко только, что быстро кончилось...

- Это все взрослые, - сказал Элик. - А что они понимают в полетах, эти взрослые?

Много еще неприятностей пришлось пережить мальчикам, Их вызывали в учительскую, на педсовет, строго отчитывали.

- Что же это получится, - возмущалась пожилая толстая учительница пения, если вместо того, чтобы учиться и петь, дети станут летать? Попробуй заставь их тогда уроки делать!

Перед всем классом Элику пришлось повторить за учительницей нелепые слова торжественного обещания никогда больше не летать.

- Иначе мы тебя не примем в пионеры, - пообещала классная руководительница.

Элик ужаснулся и твердо пообещал, что никогда, никогда больше не повторит страшного своего проступка.

А потом стало еще хуже. Мальчики и даже девочки в классе стали издеваться над ним, дразнили его, не хотели верить ни единому его слову, подначивали его, чтобы показал. Эта пытка продолжалась несколько дней. Элик не выдержал.