Натиг Расул-заде - Сон

Натиг Расул-заде

СОН

Вот уже второй месяц преследует меня этот сон, тревожит, не оставляет в покое, часто вспоминаясь и днем, среди повседневных дел и суеты. Срок, надо признать, довольно необычный для сна - почти два месяца, если учесть, что он повторяется в мельчайших подробностях, сегодняшний, похожий на вчерашний, а тот в свою очередь на позавчерашний, как сухие горошинки перестука будильника на моем столе.

Я часто хожу на работу и с работы пешком, одними и теми же улицами, издавна облюбованными, и не собираюсь отказываться от этой привычки, так как прогулка до и после работы - те редкие минуты суток, в которые я нахожусь в движении, остальное время дня я провожу обычно за письменным столом, а ночь естественно, в постели, сплю, значит, понятно? И потому шагаю я по улицам с удовольствием, чувствуя, как расходятся мышцы рук и ног во время ходьбы, как легко дышится, как бодрее я становлюсь с каждой минутой. Я люблю смотреть на прохожих, шагающих мне навстречу и обгоняющих меня, вожу рассеянным взглядом по витринам магазинов, подсознательно, мимолетно уверяя себя, что мне в них ничего не нужно, вид грязи и мусора на улицах огорчает меня, но тоже мимолетно, и я с сожалением думаю, во что превратился наш город и каким он был прежде. Эти мысли влекут за собой другие, и все мне представляется плохо, шиворот-навыворот, все паршиво, запущено, безалаберно, все не слава богу, уехать бы подальше, где можно остаток жизни, этой единственной, этой единственной единственной жизни пожить по-человечески, но потом я думаю - это же моя земля, моя родина, здесь мой дом, вот так вот, с чем и поздравляю вас. Шагаю я торопливо, хотя, как правило, никуда не спешу, просто издавна взял себе в привычку выходить из дома пораньше, оставляя время на непредвиденные случаи, чтобы не опоздать на работу. И таких непредвиденных случаев оказывается достаточно; так как я хожу по одним и тем же улицам в почти одно и то же время, я встречаю знакомых, избравших, как и я, этот маршрут или часть его, порой мы останавливаемся, разговариваем минуту-другую, иногда беседа принимает деловой характер, и тогда незапланированная встреча затягивается, и потом приходится наверстывать упущенное в буквальном смысле слова: оставшиеся версты я прохожу быстрее обычного... Впрочем, я отвлекся. А вот про сон... Да, так вот, все это на улицах было привычным, повседневным, хотя и не надоевшим, а недавно, то есть месяца два назад, на углу одной из улиц, где был расположен большой магазин готовой одежды, я увидел парня, выгружавшего ящики из крытого грузовика. С этого все и началось... Я не встречал его здесь раньше, и, естественно, он привлек мое внимание. Потом я понял, что привлек он внимание не только по этой причине. Я смотрел на него со спины и что-то тревожное, точнее, тревожащее уловил в его облике.

У него были длинные обезьяньи лапы, несоразмерные с остальными частями тела, даже кисти этих рук-лап производили удручающее впечатление своей излишней огромностью, тяжестью, как чувствовалось. Ростом же он был попросту мал, впрочем, сутулился, но и в малости его роста таилось что-то мощное, зловещее... Хотя, вполне возможно, что, я плохо выспался в ту ночь, в дурном настроении пребывал, и все мне виделось в черных, мрачных красках. Но когда случайно он обернулся и посмотрел в мою сторону, я поразился - парень был неполноценным, идиотом, или, как их врачи называют, дауном. Парень-идиот глянул на меня мутным взглядом, в уголках его рта, хищно полуоскаленного, блестела слюна. Я отвернулся и зашагал дальше. Конечно, ничего поразительного не было в том, что я встретил на улице идиота, тем более, что наш город был теперь, в отличие от лучших своих дней, полон идиотов, а парень к тому же, по всей видимости, работал грузчиком при магазине, так что, надо полагать, не полным все же был идиотом... На протяжении некоторого времени я встречал его у магазина то загружавшим товар в машину, то заносящим ящики и коробки в магазин, и постепенно привыкал к его виду, к его сутулой фигуре, еще одному персонажу моего маршрута. Парень-идиот работал, как машина, с абсолютно равнодушным выражением на лице, если только то крохотное, съежившееся, с едва уловимым слезящимся взглядом, обильно заросшее черной щетиной, можно было называть лицом. Кстати, я так и не смог определить его возраст, у даун это всегда трудно, сорокалетние похожи на подростков. Помню, как-то мимолетно глянув на его огромные мускулистые руки, и по всегдашнему ничего не выражавшее лицо, я подумал, что такой и задушит, не меняя выражения равнодушия на лице, а потом пойдет догружать свои коробки в машину.