Натиг Расул-заде - Немой

- Не придет- сказал он. - И сегодня .тоже. Ладно...

Он пошел к домику, окошко которого ярко и уютно светилось в темноте, взял лопату и принялся очищать снег с рельсов. Рельсы звонко взвизгивали под железом лопаты, обнажая свой еще более холодный, чем снег, лик. На блестящие, обнаженные рельсы тут же снова ложился снежок, который теперь пошел сильнее. Поработав немного, он разогрелся, постоял, отдыхая, остывая, задрав голову к невидимым звездам.

- Сколько, же всего разного на свете, - тихо, раздумчиво произнес он. Жизнь большая. Всему в ней находится место, все в нее помещается. Он медленно поплелся к домику, вошел в накопившееся тепло, поставил в угол лопату и стал привычно готовить хлеб. Позже, ложась спать, он вдруг ясно вспомнил бледное, недоброе лицо девочки, которую впервые увидел сегодня в поселке, ее любопытный взгляд.

- Девочка, - сказал он и тихо рассмеялся.

Ночью началась метель, вой ветра проникал в душу, в мозг, студил нутро, проникал в его одиночество, пронзал все его существо жутким холодом, от которого он не мог спрятаться нигде, не мог укрыться, как ни заворачивался в одеяло. Он проснулся среди ночи, полежал с открытыми глазами, слушая вой ветра, к которому примешивались непонятные посторонние звуки, шум или что-то напоминающее стук, напоминающее перестук колес... колес поезда. Будто стремительно приближался поезд. Он вскочил с кровати, подошел к окну, вгляделся, стараясь сквозь снежную бурю хоть что-то разглядеть, и ничего не увидел.

- Ветер, - сказал он и снова залез в постель.

Утром, только он собрался выходить в семичасовому, как неожиданно, будто выстрел в затылок, раздался стук в окошко. Он испуганно спрятался подальше от окна, все оборвалось внутри от непонятного страха. Теперь застучали в дверь. Твердо, требовательно. Он вспотел, застыв на месте он был страшно напуган, потрясен. Но в дверь продолжали стучать, надо было что-то делать. Весь дрожа, он подошел и открыл, наконец-то. За дверью стояла молоденькая девушка. Он вытаращил на нее глаза. Она быстро вошла и плотно прикрыла за собой дверь, перевела дух с мороза, подошла к печке, потом глянула на него и сказала, с трудом двигая губами от холода:

- Я потерялась, дяденька... С дороги сбилась... Не прогоните? - и уже дольше лукаво поглядела на него.

Он молча глядел на нее, не отвечая, все еще испытывая непривычный озноб.

- Я только отогреюсь, и как светло станет, пойду, - сказала

она.

- Тут недалеко должно быть село, да? она выпустила из рук свою сумку и положила ее в угол, около печки. Он не отвечал.

- Вы что, дяденька, не говорите? спросила она. Он молча поглядел на нее, немного подумал и кивнул. Он вышел и притворил за собой дверь. Он торопился, чтобы не опоздать к семичасовому. Когда он вернулся, она уже вовсю хозяйничала в домике разложила свои вещи, извлекла из сумки веревку и протянула ее из угла в угол, верно, чтобы сушить стиранное. Он поглядел на не и стал привычно готовить тесто для выпечки хлеба. Его раздражали ее вещи и особенно эта веревка, протянувшаяся над головой. Она недолго наблюдала за ним, потом вмешалась:

- Давай, я умею, - она отстранила его и стала месить тесто. Он потоптался возле печки, потом, не находя себе места, снова оделся и вышел из домика. Он долго ходил бесцельно по заснеженной степи, чувствуя себя выбитым из привычной колеи, из размеренного хода вещей. Появилось ощущение, что он лишний, не нужен, ни к чему на этой земле. Когда он вернулся домой, там вкусно пахло. И это тоже было странно: он ходил вне дома, вернулся, а тут пахнет хлебом. Никогда раньше такого не бывало. Он почувствовал, что сильно проголодался. Она спала на его кровати, но когда он вошел, вскинулась, поднялась торопливо.

- Ты хочешь1 есть? - она стала показывать знаками, считая его глухонемым.

Он кивнул. Она подала ему есть, а сама села на кровати и смотрела на него, как он ест. Это тоже было не привычно -есть под чьим-то взглядом, под чужим взглядом.

- Вообще-то, честно говоря, - сказала она, - мне некуда деваться. Я бы пожила у тебя немного. Можно? А за это ты, когда захочешь, можешь делать меня, - она показала характерный жест рукой и говорила, смешно растягивая слова, давая ему возможность читать по губам. - Ты согласен?

Он не смотрел на ее губы, он молча ел, не глядя на нее. Она подошла вплотную к нему и постаралась втолковать ему жестами то, что сейчас сказала. Он поглядел на нее, поднял ничего не выражавший взгляд смотрел, как мог бы смотреть на дерево или облако.