Натиг Расул-заде - Ресторан 'Караван-Сарай'

- Вот как раз музыки там и нет, - облегченно вздохнув, ответил Рафик все-таки он был мальчик воспитанный, этот Рафик, и чувствовал себя неловко, когда не держал своих обещаний. Однако замечания приятеля охладили его пыл и заставили более реально смотреть на вещи, и неосторожные и благие намерения его улетучились, как дым: ну на самом деле, станет нормальный человек приглашать этих деревенских теток в такой шикарный ресторан, как "Караван-сарай"? В их обществе вообще противопоказано появляться на людях, а теперь и загорели к тому же, как нанятые загорали, почернели аж, как бурлаки на Волге, здоровые, мордатые техи, с ними только по пьяному делу да на безлюдном пляже... Нет, нет, он пообещал, не подумав, спасибо, Алик вмешался. А теперь в связи с вопросом Надюши, кажется, появлялась возможность обойтись вовсе без обещаний.

- Музыки там нет, - повторил с нажимом Рафик, - там только пожрать дают.

- Что ж, - весело откликнулась Катюша, - тоже дело нужное. Ну так что, поедем завтра?

- Поедем, - не сразу промямлил Рафик, будто у него обещание вытягивали клещами.

Высадив сестер у гостиницы, Алик и Рафик поспешили попрощаться, наскоро договорились назавтра совершить чудеснейший вояж в ресторан "Караван-сарай", и желтые "Жигули", взвизгнув на развороте колесами, стремительно улетели прочь. Катюша и Надюша проводили машину глазами, дружно вздохнули и с блуждающими на лицах улыбками пошли к входу в гостиницу.

- Хорошие парни, - констатировала совершившееся знакомство Катюша. Добрые, широкие, душа нараспашку. Настоящие кавказцы!

- Да, хорошие ребята, - с простодушной улыбкой согласилась Надюша.

Но ни назавтра, ни послезавтра хорошие парни не приехали, хотя Надюша и Катюша к обеду даже выходили и ждали их на улице, у входа в гостиницу "Гек-гель", и, только устав ждать, к вечеру, когда спадала полдневная жара, наскоро перекусив, отправлялись побродить по городу, по центру, по соседним с гостиницей улицам, чтобы потом не пришлось бы возвращаться на такси. Гуляли они также и по приморскому знаменитому бульвару города. А через день Катюша, решившись, спросила у знакомого, все еще небритого буфетчика, не знает ли он, куда запропастились ребята, Алик и Рафик. Буфетчик неопределенно пожал пухлыми плечами, и так как одновременно разливал водку по стаканам посетителей, то, конечно же, эту самую водку пролил на стойку, а пролив, заметно стал нервничать и глянул на сестер так, будто именно они были в том виноваты.

- Я не обязан знать, где сшивается всякая шпана! - с плохо скрываемой яростью проблеял он.

- Как же так! - удивилась Надюша. - Они же ваши друзья.

- Друзья?! - в свой черед, удивился буфетчик и даже разливать перестал по стаканам, от чего по небольшой очереди за горячительными напитками прошло что-то вроде судороги. - Я их в первый раз в своей жизни видел тогда. Друзья! Скажут тоже...

Катюша и Надюша поняли, что говорить с ним бесполезно, и ушли к себе в номер, захватив из буфета куски жареной печени на газетном листе и две бутылки пива. Пообедав у себя в комнате, они приоделись и, несмотря на дневную жару, вышли _ погулять. На улицах все млело и расползалось от жары, люди жаждали прохлады, их обезвоженные организмы изнывали под сжигающим, казалось, даже внутренности лучами солнца, но, несмотря на это, толпы нарядно одетых переползали из магазина в магазин, где пахло нафталином и дышать было решительно нечем. Женщины, в большинстве своем, были в белом и очень открытом, и Катюша с Надю-шей примечали, на ус мотали, смотрели с завистью и вместе с вялыми толпами самоотверженно перемещались из магазина в магазин, в которых и оставили - сами не зная как - большую часть своего капитала, и вернулись в гостиницу, отягощенные покупками, резко сократив свой и без того небогатый бюджет. Теперь уже приходилось подумывать о том, как бы не растратить по-глупому самые необходимые деньги, оставшиеся до конца отпуска, то есть деньги на пропитание и на билеты на обратный путь.

Дня через три они и думать забыли об Алике и Рафике, которые растворились в пространстве большого города, и теперь вполне самостоятельно ездили на переполненном автобусе от площади Азнефти на ближайший, кишевший купающимися, пляж Шихово.

На этом пляже с Надюшей познакомился приятной наружности и хорошо воспитанный мужчина Гусейн, у которого, при ближайшем рассмотрении, обнаружилась на руке мелкая и не совсем, прямо скажем, приятного содержания татуировка, многозначительно гласившая: "Жизнь, это такая сука..." С многоточием в конце, заметьте, что говорило о том, что расписался на веки вечные на руке Гусейна человек грамотный и чувствующий фразу.