Иннокентий Омулевский - Софья Бессонова

— Ладно, спасибо.

— Спасибо!!. Леший носит их!..

Но Андрей Александрович не дождался конца этой лаконической речи, стал буквально ощупью пробираться к (не разб.) пятой избе.

Дождик почти унялся тем временем, и теперь только по-прежнему свет показался…

Ощупан, наконец, кольцо (закрытых) ворот, Аргунов постучался сперва довольно скромно, а потом принялся стучать усиленно и нетерпеливо.

— Кто так там стучится? — раздался вдруг над самой головой Андрея Александровича серебристый женский голос.

Аргунов на одну минуту совершенно растерялся от этой неожиданности.

«Откуда мне сие да приидет? — подумал он до крайности заинтересованный. — С неба, что ли?»

И чтоб разрешить себе этот вопрос, он решился, не отвечая, постучаться еще раз.

— Я хочу знать, кто это там так стучится? Кто там? — повторил гораздо настойчивее тот же серебряный голос.

Андрей Александрович растерялся было еще больше, но вдруг вспомнил о «балкончике», поднял голову вверх. — Действительно, белелось что-то весьма неопределенное. Очевидно, таинственный голос принадлежал, судя по его свежести, молодой еще женщине, но только женщине отнюдь не простого класса: в нем для развитого уха ясно слышалась та неуловимая прелесть звуков, которая постоянно и подсознательно прокрадывается в голосе человека (близкого) с образованием. Не отвечать на такой голос в ту же минуту было бы крайне невежливо и грубо. Андрей Александрович понял это сразу.

— Извините, — сказал он, как можно мягче, обращаясь лицом к балкону и приподнимая по обыкновению фуражку, хотя в темноте настоящей ночи и не представлялось никакой возможности даже для (не разб.) зоркого зрения разглядеть этих учтивых движений.

— Я думал, я, вероятно, ошибся… Я думал, это изба, — заключил Аргунов, не зная, что сказать.

— Да, это и в самом деле изба, могу вас уверить, — отвечали ему лукаво и с улыбкой, как можно было догадаться по голосу.

«Экая насмешница!» — подумал Андрей Александрович, невольно улыбнувшись в свою очередь.

— То есть я не это хотел сказать, — начал он снова, смутившись и подбирая выражения. — Я немного неточно выразился…извините; я хотел сказать, что я думал… домик, что (не разб.) живут… простые люди…

— Да простые же люди и живут здесь, — немедленно последовал ответ. — Наипростейшие, если вам это больше нравится!..

На балконе тихо засмеялись.

«Шельма какая-то!» — подумал Аргунов ласково, однако ж решительно недоумевая, за какое объяснение взяться ему теперь.

— Во всяком случае, извините, — сказал он только.

— Я ни в коем случае не извиняю неискренности, — заметили ему.

Андрей Александрович растерялся пуще прежнего.

— Право, я… Это такая неприятная случайность…

— Что это за неприятная случайность? Разговор наш? — спросили с балкона.

«Теперь она меня доконает, бестия!» — робко промелькнуло в голове у Аргунова.

— О, помилуйте, напротив… — спохватился он ответить громко.

— Как напротив! Что это значит? Вы, кажется, начинаете пускаться в крайности! — получил Андрей Александрович довольно строгое замечание,

— Будьте уверены, я не желал вам сказать ничего неприязненного, — оправдывался он на этот раз несколько досадливо. — Извините, если как-нибудь случайно… Я лучше скажу вам всю правду! — громко заключил Аргунов и почувствовал, что с него точно спала половина тяжести в эту минуту.

— Давно бы так сделали! С этого, мне кажется, и начать бы следовало. Не забудьте еще (не разб.) к вашему сведению, что вы стоите у избы и говорите с простыми людьми… Так, кажется, вы желали? Ну-с, теперь говорите.

— Видите ли, я немного замешкался за рекой… гулял, — пояснял Андрей Александрович, заметно ободрившись. — Кричал перевозчикам — не слышат! А тут дождь, я…

— Позвольте мне вас на минуту перебить… Надобно вам сказать, что у нас здесь нет постоянного перевоза: перевозят только с семи часов утра и до десяти часов вечера, а теперь уж около одиннадцати…

— Ах, боже мой! Как же я так? — испугался Андрей Александрович.

— Но это еще, помилуйте, не так страшно, как вам кажется. Те, которые хотят ночью переехать сюда из города, могут там легко найти перевозчиков: они живут в домике напротив самого перевоза; заречные, т. е. здешние, все имеют свои собственные лодки, но обыкновенно им редко приводится переезжать в город ночью, нет надобности.

— Стало быть, я могу попросить… кого-нибудь…

— Еще раз погодите. В такой ветер вас положительно никто не повезет… ни за что! Я хорошо знаю здешних. Продолжайте!