Михаил Булгаков: Блаженство: Набросок; 1-я редакция; 2-я редакция (фрагменты)

Граббе.Не постигаю.

Аврора.Это правда! Это правда!

Рейн.Правда. (Граббе.) Дайте мне чего-нибудь, чтобы я не сошел с ума. И эти тоже… А то они не понимают.

Аврора.Папа! Это правда! Скорей сюда!

Радаманов вбегает без пиджака.

Шум и звон. Разлетаются стекла, и вбегает окровавленная Мария Павловна.

Мария Павловна(Рейну) . Вот что ты сделал? Ты всех погубишь! Помогите!

Радаманов.Это кто еще?

Рейн.Это моя жена.

Радаманов.Если это мистификация, то она переходит границы…

Аврора.Отец, ты ослеп, что ли? Это действительно люди двадцатого века.

Радаманов.Не может быть!

Появляется Саввич во фраке, застывает в дверях.

Аврора(Рейну) . Мой дорогой, успокойтесь. Я все поняла. И Кочки, и Бутырки.

Бунша.Благуши знаете? Банный переулок? Компрене ву? [11] Вы понимаете? (Comprenez vous?— франц .) Нижняя Болвановка, Барабанный тупик? Компрене ву, Москва?

Аврора.Все понимаю! (Граббе.) Помогите поднять ее.

За сценой внезапно взрыв музыки.

Рейн(подходя к парапету) . Карнавал?

Аврора.Карнавал. (Саввичу.) Что вы смотрите? Это люди двадцатого века.

Темно.

Ночь в огнях. Музыка.

Радаманов(в аппарат) . Это он. Это он. Вот он. Смотрите. Смотрите. Гениальный инженер Евгений Рейн, человек двадцатого века, пронизавший время. (Рейну.) Говорите. Идет Голубая Вертикаль.

Рейн.Я — Рейн, приветствую жителей Голубой Вертикали.

Радаманов.Устали?

Рейн.О, нисколько.

Радаманов.Смотрите. Вот он. Это он. Евгений Рейн, гениальный изыскатель, пронзивший время и гостящий в настоящее время у нас с тремя спутниками. Дальние Зори. Говорите.

Рейн.Вот я. Приветствую жителей Дальних Зорь. В день первомайского праздника да здравствуют жители всего мира! Да здравствует Председатель Совета Народных Комиссаров товарищ Радаманов!

Радаманов.О спутниках скажите.

Рейн.Мои спутники — люди двадцатого века, вместе со мной имевшие счастье явиться к вам, приветствуют вас. Вот они! Где ж Бунша и Милославский, черт их возьми!

Радаманов.Тише! В аппарат слышно.

Аврора.Им надоело кланяться. Они внизу.

Радаманов.Спутники Рейна ликуют вместе с другими жителями Блаженства…

Рейн.Я не понимаю…

Аврора.Они в ресторане.

Аппарат угасает.

Радаманов.Я вас утомил? Но это неизбежно. Посмотрите, что делается в мире.

Рейн.Дорогой Радаманов, я готов не спать еще трое суток, если, конечно, счет времени еще идет у вас на сутки. Если кто и гениален, то это именно ваш Граббе.

Саввич.Этим лекарством не следует злоупотреблять.

Рейн.Я не боюсь.

Аврора.Вы храбрый человек.

Рейн.Мне хочется видеть, как танцуют внизу.

Аврора.Я провожу вас. (Уводит Рейна.)

Саввич уходит мрачен.

Радаманов.Марья Павловна! Марья. Ах, вы здесь?

Дуэт Мария — Радаманов.

Радаманов.Но вас это не потрясает, не изумляет? Не нарушает психического равновесия?

Мария.Нисколько не нарушает равновесия. И всю жизнь я хочу прожить здесь. Я очень много страдала. Там, в той жизни. Ах, Боже! А если это сон?

Радаманов.Мария Павловна. Успокойтесь.

Мария.Ваши ясные глаза успокаивают меня. Меня поражает выражение лиц здешних людей. В них безмятежность.

Радаманов.Разве у тогдашних людей были иные лица?

Мария.Ах, что вы спрашиваете? Они отличаются от ваших так резко… Ужасные глаза. Представьте, в каждых глазах или недоверие, или страх, или лукавство, или злоба и никогда смех.

Радаманов.Этого я вообразить не могу.

Мария.Где же вам, счастливым…

Радаманов.Хотя теперь, после ваших слов, я всматриваюсь и вижу, что ваши глаза тревожны. Вы очень красивы, Мария Павловна. Когда пройдет ваше потрясение, вы станете счастливой. У вас все есть для этого.

Бунша.Но все-таки я нахожу это странным. Социализм совсем не для того, чтобы веселиться. А они танцуют и говорят такие вещи, что ого-го.

Жорж.Ты бы помолчал минуту. А то гудишь ты в ухо и не даешь сообразить ничего. В чем дело? Выпей чего-нибудь.

Бунша.Я уже все сообразил и могу поделиться с вами своими соображениями. И одного я не понимаю — откуда такие часы, в точности такие, как часы Михельсона.