Алексей Ремизов: Крестовые сёстры

Проходила зима. Вместе с снегом уж тая, расползалась черная гора на Бельгийском дворе. Наступала весна с своей Пасхой.

* * *

Невесело встретили Пасху, как невесело прошло Рождество.

Василий Александрович клоун выписался из больницы, поджила у него пятка, но все-таки прежнего нет, не вернуть, пятка уж не такая, и стал он вроде как без пяток пройдет на угон Гороховой до газетчика и обратно только и всего.

Вере Николаевне вместо экзамена на аттестат зрелости доктор посоветовал, не теряя минуты, куда-то в Абас-Туман отправляться: с легкими что-то не очень-то ладное оказалось - скрип какой-то у ней и шип в легких.

Анна Степановна от образцового ледневского порядка просто с ног валилась и все только улыбается, все улыбается своею больной страшной улыбкой.

На Пасху на Бурковом дворе все было, что бывало из году в год на большие праздники с тех самых пор, как на Фонтанке Бурков дом стоит: случаи, происшествия, скандалы, драки, мордо-бой, караул и участок, но всё в высшей степени и громче будничного.

У акушерки Лебедевой опять покража случилась, но уж не шубу зимнюю меховую украли, а тридцать два рубля, скопленные на шубу,- в чулке деньги лежали в запертом комоде, чулок остался, а денег не разыскали, как в печке сгорело. Опять винили швейцара Никанора, что недо-глядел, а где Никанору углядеть: он и день на ногах и ночью вставай на звонки, так круглый год. Конечно, умный вор - свой, ничего не поделаешь!

Пекарь Ярыгин из бурковской булочной, нахристосовавшись в первый день, залег вечером на доску спать над квашнею да во сне, знать, перевернулся неловко и упал в тесто, да за ночь-то его и засосало, хватились наутро, а уж только одни ноги из квашни торчат,- хороший был пекарь Ярыгин!

Станислав-конторщик и Казимир-монтер, вздумав поразвлечься, шутки ради подпоили Еркина-паспортиста. А Еркин, строго соблюдавший свой новогодний зарок братцу не пить водки, от долгого воздержания, хватив стакан злой перцовки, взбесился и полез в драку - и все это среди бела дня на дворе в то время, как в углах девицы в черных платочках и монашки-сборщицы в сапогах откалывали Горбачеву Христос воскресе из мертвых. Казимир-то ускок-нул, а Станислав попался, сгреб его Еркин да на землю, ущемил, придавил коленкой, хапнул и откусил нос, а случившийся тут же на дворе рыжий губернаторский пес Ревизор откушенный Станиславов нос съел.

Сам Бурков, бывший губернатор, самоистребитель, возвращаясь в первый день Пасхи из каких-то важных гостей, забыл на извозчике яйцо и спохватившись только наутро, заявил полиции о розыске пасхального извозчика с этим, должно быть замечательным яйцом, о чем оповестили на третий день все петербургские газеты.

И на третий же день бурковские ребятишки, играя в военный суд, приговорили швейцарова Ванюшку, Никанорова сына, к смертной казни через повешение и приговор привели в исполне-ние: потащили мальчишку в каретный сарай и там на вожжах вздернули. Едва отходили, хлюп-кий мальчонка, уж посинел и язык высунул, чуть не задохнулся.

Наконец и совсем непредвиденно муж и жена Ошурковы покончили самоубийством. И никто по двору понять не мог, с чего бы им кончать с собой и десять комнат - квартира, и все десять комнат всякими вещицами изнаставлены, и аквариум с рыбками.

"Хорошие были господа!" - в один голос говорила прислуга, кухарки и горничные, никогда подолгу не державшиеся из-за этих разных вещиц у Ошурковых.

Вскоре после Пасхи как-то на Фоминой Сергей Александрович, заключив с театром условие о поездке за границу, зашел вечером к Маракулину чаю попить. К чаю подошла и Вера Николаевна и Анна Степановна, пришел с палочкой и Василий Александрович клоун.

Разговор шел о дамаскинской театральной заграничной поездке, в которой сам Сергей Александрович видел чуть ли не спасение России.

По его словам, Россия, задыхающаяся среди всяких Раковых, Лещевых, Образцовых, Ледневых, Бурковых, Горбачевых и Кабаковых, впервые своим искусством покажет себя городу великих людей - сердцу Европы - Парижу и победит.

- Чего в самом деле,- сказал Сергей Александрович, расходившись, как на каком-нибудь театре,- все поедем, всем за границу надо, хоть на месяц, на неделю, все равно, только взгля-нуть и от всей этой бурковщины освежиться, и тебе, Василий, мы тебя дотащим! и вам, Вера Николаевна, забудете Абас-Туман!

- А на какие мы деньги поедем? - улыбалась Анна Степановна.

- Как на какие деньги?

- Куда уж нам за границу,- заметила Вера Николаевна.