Алексей Ремизов: Верность

Алексей Михайлович Ремизов

Верность

Жила-была старуха, и был у неё сын. Жили они бедно: земли сколько под ногтем, и вся тут. И повадился на их поле заяц; бегает ушастый, хлеб травит.

Дозналась о зайце старуха.

"Самим есть нечего, а тут ещё... уж я тебя!" - точила карга зуб на зайца.

У их соседа в саду старая вишня. Выпросила старуха вишнёвого клею, сварила да с горяченьким прямо на поле. А лежал в поле камушек, и на этом камушке любил отдыхать заяц: наестся и рассядется, усами поводит, благодать! Старуха давно заприметила, взяла да этот самый заячий камушек клеем и вымазала.

Прибежал в поле заяц, наелся да на камушек плюх, сидит, облизывается. А старуха тут как тут и прямо на желанного гостя: заяц туда-сюда, оторваться не может, хвостишком прилипнул! Старуха его за уши - попался! - и, ухватя, потащила.

- Будешь ты у меня хлеб таскать, проклятущий!

А заяц и говорит старухе:

- Тебе меня, бабка, никак не извести! А коли уж так приспичило, так я тебе сам про мою смерть скажу: посади ты меня в горшок, оберни горшок рогожкой, да с горки и грохни - тут мне смерть и приключится.

А старухе только б извести, ей всё равно, и раздумывать некогда. Посадила она зайца в горшок, обернула горшок рогожкой, да с горшком на гору - горка тут же, за полем, - вскарабкалась на самую верхушку да оттуда его и ахнула.

Горшок хрястнул и вдребезги - "Слава тебе, Господи!" А заяц скок - и убежал.

И дня не прошло, заяц опять на поле - опять хлеб травит. Старуха глазам не верит: он самый - жив, проклятущий.

- Ну, постой же!

И пошла старуха к соседу за вишнёвым клеем и опять с горяченьким прямо на поле к заячьему любимому камушку, вымазала клеем:

- Уж не спущу! - да за кустик и притаилась.

А зайцу и в голову такое не приходит, чтобы опять на него с клеем! Наелся и, как всегда, на камушек. А как сел на камушек - и попался.

- Не спущу! - ухватила старуха его за уши. - Не спущу!

- Бабушка, не губи!

- И не проси! - тащит карга зайца и уж не знает, чем бы его: насолил он ей вот как, да и обманул опять же.

- Бабушка, я тебе пригожусь!

- Обманул ты меня, не верю! - Тащит и сама не придумает: ли задавить, ли живьём закопать?

- Бабушка, чего твоей душе хочется, всё для тебя сделаю...

- А чего ты для меня сделаешь?

- Да всё.

Приостановилась старуха: очень устала с зайцем.

- В бедности мы живём.

- Знаю.

- И моего сына знаешь?

- Знаю.

- Жени ты его!

- Это можно. У оранжевого царя три дочери, на младшей царевне мы его и женим.

- А ты не обманешь?

- Ну, вот ещё: раз сказал - сделаю.

- Постарайся, пожалуйста.

Старуха выпустила зайца.

Заяц чихал, лапкой поглаживал уши: уж очень бабка-то костиста!

Старуха позвала сына, рассказала ему о заячьем посуле. Что ж, он не прочь жениться на царевне! И хоть сейчас в дорогу.

- А как тебя величать, Иваныч?

- Ё, - сказал заяц, - все зовут Ё.

И пошёл заяц со старухиным сыном к оранжевому царю по царевну будет старухин сын сам царевич!

Идут они путём-дорогой, а навстречу им на коне какой-то верхом скачет: одет богато, и конь под ним знатный.

- Куда, добрый человек, путь держишь? - остановил заяц.

- В монастырь, в Загорье, по обету.

- А мы как раз оттуда. Только ты чего ж так уж больно нарядно и на коне?

- А разве не полагается?

- И думать нечего: ни верхом, ни в одежде нипочём не пустят, только и можно "пеш да наг" - таков монастырский обычай. Оставь тут своё платье и коня; отсюда пройтись недалеко.

Тот зайцу и поверил: слез с коня, разделся.

- Мы постережём, не беспокойся! - сказал заяц. - Вот по той дорожке прямёхонько к монастырю выйдешь.

А в том монастыре как раз о ту пору чудил один проходимец и под видом блаженного куролесил; монашки догадались, да кто с чем выгонять, тот и убежал из монастыря в чём мать родила, не дали и одеться. И теперь, когда монашки завидели голыша, на того блаженного Саврасия и подумали: возвращается! - и давай его лупить.

А заяц, как только скрылся с глаз несчастный, забрал его богатую одежду, нарядил старухина сына, да на коня, и прощайте!

Путь им лежал мимо часовни. Там у святого камня понавешено было немало всяких холстов и шёлковые лоскутки - приношения богомольцев. Заглянули приятели в часовню. Постояли, оглядели камень. Заяц, какие лоскутки похуже, сунул в сапог к старухиному сыну, а понаряднее себе за пазуху запихал. А больше делать нечего, и дальше в путь.

Целую ночь провели они в дороге. И наутро в оранжевое царство поспели. И прямо ко дворцу.