Михаил Кузьмин - Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

— Нѣтъ! — проговорилъ тотъ упираясь.

— Какъ, ты не Оскаръ Ховенъ?

— Не надо домой!

— Пусть онъ останется на полчаса! — сказалъ Каліостро и затѣмъ продолжалъ властно, будто отдавая приказаніе — остальныя дѣти пусть удалятся. Пошлите письмо къ г-жѣ Ховенъ, пусть узнаютъ, что она дѣлала въ семь часовъ, подробно и точно. Здѣсь все свои?

Медемъ молча наклонилъ голову въ знакъ утвержденія.

Заперевъ двери, Каліостро положилъ руки на голову малепькаго Оскара и поднялъ глаза къ пебу, словно въ мысленной молитвѣ. Затѣмъ произнесъ страннымъ голосомъ, совсѣмъ не тѣмъ, что говорилъ до сихъ поръ:

— Дитя мое, вотъ книжка съ картинками, ты увидишь тамъ маму. Говори все, что замѣтишь.

При этомъ онъ обѣ руки сложилъ тетрадкой и помѣстилъ ихъ ладонями къ глазамъ малютки. Тотъ вздыхалъ и молчалъ, его лобъ покрылся испариной. Было такъ тихо, что было слышно, какъ по-трескиваютъ восковыя свѣчи на карточномъ столѣ, и тихоньковорочается собака.

— Говори! — повторилъ Каліостро еле слышно.

— Мама… мама шьетъ, и сестрида Труда шьетъ. Мама уходитъ, кладетъ шитье, подвигаетъ скамеечку подъ диванъ… сестрица одна… ай, ай! Что это съ сестрицей? Какъ она поблѣднѣла… держитъ руку у сердца. Вотъ опять мама, она цѣлуетъ Труду, помогаетъ ей встать… А вотъ пришелъ Фридрихъ… онъ въ шапкѣ… кладетъ ее на сундукъ… обнимаетъ маму… Труда улыбается… Фридрихъ очень красный…

Ребенокъ умолкъ. Всѣ оставались неподвижио на мѣстахъ, часы тикали. Лицо мальчика перестало быть напряженнымъ, и онъ заснулъ спокойно. Въ двери постучали.

Въ письмѣ г-жи Ховенъ было написано: «Въ семь часовъ я шила съ Гертрудой, потомъ вышла по хозяйству. Вернувшись въ комнату, я увидѣла, что съ дочерью сердечный припадокъ, она была страшно блѣдна и рукою держалась за сердце. Я очень испугалась, стала ее цѣловать, стараясь перевести въ спальню. Тутъ совершенно неожиданно для насъ вошелъ Фридрихъ, который вернулся изъ имѣнія раньше срока, и котораго мы считали за десять верстъ отъ Митавы. Дочери стало легче, такъ что она даже стала улыбаться. Тутъ пришелъ вашъ посланный, и вотъ я пишу».

Медемъ читалъ письмо вслухъ. Не успѣлъ онъ его окончить, какъ Шарлотта черезъ всю комнату бросилась къ

Каліостро, смѣясь и плача стала цѣловать ему руки и колѣни, восклицая словно изступленная:

— Дождались, дождались! О, учитель! Какой счастливый день!

— Милое дитя! — нѣжно сказалъ Каліостро, цѣлуя Шарлотту въ лобъ и поднимая ее съ пола.

Графъ Медемъ почтительно подошелъ къ Каліостро и скаэалъ, наклопяя голову:

— Учитель, простите ли вы нашу недовѣрчивость, наше сомнѣніе? Повѣрьте, только желаніе искренняго разсмотрѣнія и добросовѣстность заставили насъ не сразу раскрыть сердца. Дни лукавы, а враговъ у братьевъ не мало.

Порывъ Шарлотты никого, повидимому не удивилъ. Она была извѣстна, какъ дѣвушка экзальтированная, порывистая и перемѣнчивая. Обладая острымъ, слегка насмѣшливымъ умомъ, прекраснымъ и благороднымъ сердцемъ, дѣтскимъ и мечгательнымъ характеромъ, она пользовалась большимъ вліяніемъ не только въ семейномъ кругу и у митавскихъ масоновъ, но у многихъ людей, даже мало ее знавшихъ, такъ что ея мнѣнія и поступки иногда служили совершенно неожиданными примѣрами. Но въ кружкЪ Медемовъ перемѣны настроеній непостоянной Шарлотты дѣйствовали, можетъ-быть, болѣе, чѣмъ слѣдовало, и отражались неизмѣнно какъ давленіе атмосферы на барометръ, такъ что Каліостро даже самъ не предполагалъ, какую одержалъ побѣду, покоривъ сердце дѣвушки.

Кромѣ того, имѣя черезъ отда большія связи, Анна-Шарлотта ихъ энергично поддерживала, будучи яростной корреспонденткой и, сидя въ Митавѣ, имѣла повости, привязапности, порученія, дѣла, бездѣліе, свѣдѣнія о книгахъ, автографы знаменитостей почти изъ всѣхъ городовъ Германіи, Россіи, Полыии, Франціи и Англіи. Она знала почти всѣ европейскіе языки и была хорошей музыкантшей, играя на фортепьяно, скрипкѣ и арфѣ и обладая пріятнымъ, нѣсколько сухимъ голосомъ.

На слѣдующее утро Лоренцѣ сдѣлали визитъ Шарлотта съ матерью, ея тетка, г-жа Кайзерлингъ и другія дамы ихъ кружка, а скоро графъ и графипя переселились къ Медемамъ, чтобы Каліостро удобнѣе было наставлять своихь новыхъ учениковъ. Пошли весенніе дожди, не позволяя часто выходить изъ дому. Каліостро былъ всецѣло занятъ устройствомъ новой ложи, и даже часть дома Медемовъ передѣлывали спеціально, чтобы можио было собираться и дѣлать опыты ясновидѣнія, точно слѣдуя указаніямъ новаго учителя. Лоренца нѣсколько скучала, хотя и подружилась съ Шарлоттой. Но идеалистическая экзальтированность дѣвицы Медемъ не очень нравилась итальянкѣ и была ей даже непонятпа, такъ что графиня чаще проводила вечера за картами съ пожилыми дамами.