Олег Блоцкий - Реализация

- Миллион, - не задумываясь, ответил Башкиров, прекрасно усвоив за время, проведенное в Афгане, что здесь, торгуясь, цену, как правило, сбивают наполовину.

Китабулла помолчал, а затем начал долго, витиевато говорить, то и дело поднося правую руку к сердцу. Смысл слов сводился к следующему: старейшина очень уважает полковника, но миллион - это слишком много, ровно половина легковой машины "Тойота". Китабулла печально улыбнулся. Он не очень богатый человек. В ответ Башкиров хищно показал зубы, и начался спор, сопровождаемый любезными взглядами и медовыми речами. Остановились на шестистах тысячах.

Китабулла щелкнул замками. Чемоданчик был набит толстыми пачками денег, плотно пригнанных друг к другу, точно патроны в обойме.

Двенадцать спрессованных, от этого кажущихся совершенно тонкими пачек в банковской упаковке легли горкой перед Башкировым.

Китабулла отодвинул "дипломат" в сторону, вопросительно глядя на ротного. Тот нехотя, с ленцой взял одну пачку, надорвал обертку и начал пересчитывать хрустящие, сладко пахнущие типографской краской бумажки.

Китабулла и Хушхаль разом заговорили, простирая руки то к деньгам, то к Башкирову и переводя взгляд с Абдурахманова на ротного. Башкиров понял все без перевода.

- Скажи им, что деньги счет любят. У нас, кстати, и поговорка есть: "Доверяй, но проверяй". Я доверяю, но чем черт не шутит? Так и скажи, назидательно пробурчал Башкиров, медленно перебирая пальцами прилипшие друг к другу бумажки с изображенными на них скачущими всадниками.

В эту минуту дверь открылась, и один из младших сыновей Китабуллы ввел в комнату Крылова.

Если бы в дом ворвались несколько крепких бородатых, обвешанных оружием душков и заломили Башкирову руки, он бы так не удивился.

Ротного прошиб пот, он выпрямился, глядя на "комсомольца". Глаза у того трусливо скакали по сторонам, но губы растягивались в подлой, все понимающей усмешке.

- Скучно стало. Решил вот чайку попить!

"Обманул, гад. Понял, что дело наклевывается, выждал немного и пришел", - обреченно подумал Башкиров, а вслух прохрипел:

- Обувь скидывай! Не топай по ковру, в гостях все-таки!

- Заработная плата? - капитан прикидывал количество денег.

- Да.

- Тебе одному?

- Да.

- А мне?

Башкиров двинул в сторону Крылова запечатанную пачку, которая тут же отлетела обратно. Капитан смотрел на ротного зло, остервенело.

- За кого меня принимаешь? За идиота? Делить будем поровну!

- Ты что? - опешил Башкиров. - Здесь пятьдесят тысяч! Такие деньги на дороге не валяются. На них ты оденешься с головы до ног, да еще и останется.

- Мне лучше знать, что останется, а что нет! - резко оборвал капитан, и ноздри его побелели. - Значит, так: или пополам, или гореть тебе синим пламенем!

- Половины не получится. Бери две пачки - сто кусков. На большее не рассчитывай.

- Как бы не так. Ищи дураков, - зашипел Крылов, и его незагорелое лицо стало страшным. - Думаешь, не понимаю, почему ты такой упорный? За тобой "бригадир" стоит. Но запомни - это последняя капля. Не согласишься - тебе не только партбилета не видать, но и роты своей. У нас тоже сила есть.

"Да, - подумал Башкиров, стараясь не смотреть в сторону "комсомольца", - прав был комбриг: из-за бабок он удавится, а вернее, кого хочешь удавит. И смелый оттого, что начпо такой же жлоб. Это он его науськал, накрутил. Что ж, посмотрим, кто кого".

И мысль, которая с самого подъема не давала ему покоя, которая беспокойно созревала в его подсознании все это время, медленно прорастала, набирая силу, окончательно завладела Башкировым. Неожиданно для себя ротный успокоился и ощутил в теле необычайную легкость. Он улыбнулся Китабулле и Хушхалю, приложил ладонь к тому месту, где по-прежнему спокойно и ровно билось его сердце.

- Пора. Спасибо. Ташшакур.

- Ладно, поехали к нашим, под кишлак. - Собирая одна к другой пачки и укладывая их в карманы "лифчика", сказал Башкиров Крылову примирительно. Пополам, так пополам.

Выходя из комнаты, немного замешкался Башкиров, прижал к стене Абдурахманова и шепнул: "Бегом на четыреста восьмой! Скажешь Урюку, чтобы выходил на дорогу первым. Пойдете тихонечко, без рывков. Смотри, чтобы за этим чмом никого не было. Услышите выстрелы - жарьте вперед, не останавливаясь".

Таджик согласно прикрыл глаза изощренного убийцы и садиста и побежал к бронетранспортерам.

Машины медленно выползали из кишлака, распуская за собой светло-серые хвосты пыли. На головном бэтээре сидел, свесив ноги в командирский люк, Крылов. На другом точно так же - Башкиров. Прямо перед ним на откинутой крышке люка висел автомат. Ротный медленно взял его в руки, щелкнул предохранителем, подавая его вниз, до упора, и кивнул механику-водителю: "Остановись!"