Георгий Северцев-Полилов - Княжий отрок

На востоке порозовело, близок уже рассвет. До Твери еще далеко, добраться до нее беглецы могли только к концу второго дня. Приехали туда ночью. Мирно спал весь город. Возвращения князя никто не мог ожидать.

Мягко застучали подковы о твердо набитую дорогу, ведущую к детинцу. Полусонный часовой, стоявший на вышке, заслышал стук копыт.

«Уж не татары ли?» — мелькнуло у него в мыслях.

Григорий соскочил с коня и стал стучать кольцом у калитки.

— Кого несет ночью-то? — услышал он голос сторожевого. — Мирные люди теперь спят, какие полунощники выискались!

— Вели отворить, князь приехал!

— Какой такой князь? Наш князь-милостивец в Новгороде сидит, а других князей мы не знаем!

— Сказано тебе, отворяй! — нетерпеливо крикнул Ярослав. — Это я, ваш князь, из Новгорода воротился.

— Голос как будто нашего князя, а кто тебя знает, може, злой человек какой?

— Вызови боярина Матуру! — сердито крикнул князь.

— И то, пожалуй, пойду, покличу его, он лучше рассудит.

В чуткой тишине ночи было слышно, как прозвенела сталь прислоненного к стене бердыша и ступеньки крыльца заскрипели под тяжелыми шагами часового.

Спустя немного времени на вышку поднялся Матура.

— Это я, боярин, вели отворить! — снова раздался настойчивый голос князя.

Матура сразу узнал его и засуетился.

Раздули огонь, заскрипела тяжелая калитка, и оба всадника въехали в детинец.

Не хотелось князю рассказывать о причинах своего бегства из Новгорода, но тем не менее оставить без ответа расспрашивающего его боярина было неудобно.

Молча выслушал Матура рассказ князя.

Хитрый боярин понимал, как трудно было князю рассказывать о последствиях его легкомысленных поступков.

— Ну, и слава Богу, что ты от новгородцев воротился, дома-то куда лучше, здесь ты свой, родной, а там ты всем чужой, пришлый на время. Иди-ка, княже, отдохнуть теперь, а завтра все перетолкуем, — заботливо прибавил боярин.

Детинец снова погрузился в сон.

Весть о том, что вернулся князь, еще ранним утром облетела весь город. К детинцу собрался стар и млад, чтобы повидать своего князя.

— Ишь, он, родной, соскучился по нас, — шамкал седой как лунь посадский.

— Надоело, должно быть, с новгородцами-то вожжаться, вот и вернулся, — заметил высокий, статный торговый гость Василий Дудара.

— Тоже, чего не скажешь! — презрительно взглянул на говорившего пожилой сотник. — Стосковалось по нас сердце у него, вот и вернулся.

Про возвращение князя толковали на базарной площади на разные лады. Настоящей причины никто не знал: о походе Александра Ярославича на Новгород и о тайном бегстве Ярослава никому не известно было.

— Послушай совета старика, — сказал Ярославу Матура, — никто еще не ведает, почему ты в Тверь воротился, только ты, я да Григорий и знаем. Пускай думают все, что ты по Твери соскучился, — с чуть заметной усмешкой в голосе закончил Матура.

— Негоже мне, боярин, облыжно говорить, — недовольно проговорил князь, — кинул я новгородцев по своей воле, и не люду тверскому меня попрекать.

— Как знаешь, княже, твоя воля, так и поступай!

Колокола с соборного храма веселым звоном возвещали о прибытии князя. Народ собирался к крыльцу княжеских хором. Всем хотелось видеть Ярослава.

Широко распахнув богатый кафтан, вышел князь на крыльцо, окинул соколиным взором волновавшийся как море люд тверской и, поклонившись им, проговорил:

— Здравствуй, люд православный!.. Толпа загудела ответным приветом.

— Вернулся к нам, красное солнышко! Соскучился по своим людям. Не отдадим мы тебя назад новгородцам, ты наш природный!

Долго раздавались веселые возгласы толпы, радуя сердце Ярослава.

Мало-помалу неудачное княжение Ярослава в Новгороде стало забываться.

Брат князя, Александр Ярославич, не стал преследовать его и посадил на новгородский стол снова своего сына Василия.

Ярослав мог мирно трудиться в Твери.

Действительно, город все больше и больше разрастался, жителей прибывало, торговля увеличивалась.

Вражда между братьями скоро и совсем забылась, и Ярослав даже свиделся с Александром.

— Негоже, брат, что ты сидишь кое время на столе в Твери, а не съездишь в Орду к хану, — говорил Александр Ярославу, — ярлык на княжение себе бы выправил…

— Не терплю я татар, брат Александр, — горячо возразил Ярослав, — и не хочу им прислуживаться!

Пристально взглянул Александр на брата.

— А я меньше тебя, что ли, их не люблю, а вот езжу в Орду с поклоном. Пойми, брат, что не можем мы им противиться, пока между нашими князьями раздоры ведутся, приходится басурманам кланяться. Согласия-то у нас нет, подняться сообща не можем!