Александр Ромашкин - Мемуары

- Успокойтесь, батько, откуда ему тут взяться, - успокаивал я его.

Батько имел в виду чекиста Шварцбарта, который, изображая из себя анархиста, за восемь лет до этого убил Петлюру. Но вряд ли это был тот самый чекист...

Я взял батько на руки - он был легкий, как пушинка, - и отнес его в ближайший госпиталь. Понятно, что после такого ЧП мне было опасно оставаться в Париже, и я первым же поездом выехал в Берлин. Вскоре я узнал, у Нестора Ивановича открылась рана от пули "дум-дум", которая гноилась еще с войны, и ему удалили два ребра. Батько остался практически без легких, и дни его были сочтены. На похороны Махно на кладбище Пер-Лашез собрались анархисты со всей Европы. На могиле батько они поклялись продолжить начатое им дело. И его дело действительно было продолжено парижанами через тридцать четыре года, когда над студенческими баррикадами черной птицей свободы гордо взметнулось махновское знамя!

Испанское золото и железный крест (глава восьмая, в которой я

"опускаю" Гитлера, мне поручают доставить в подвалы Гохрана золотой

запас Испании, я попадаю на немецкую подводную лодку и вынужденно

служу Рейху, за что получаю награду от фюрера) Берлин 1934 года можно было смело назвать столицей мира. Если не мира, то разврата - без тени сомнения. К тому времени новоиспеченный канцлер уже официально "очистил" столицу рейха от наркоманов и гомосексуалистов, надолго упрятав их за колючую проволоку Дахау, но чистка, разумеется, затронула лишь низы общества. Хаотическому, грязному разврату уличных оборванцев пришло на смену великосветское распутство, организованное на широкую ногу и чуть ли не на государственном уровне, с блеском, шиком и помпой. Манкировать еженедельными феерическими оргиями в высшем свете берлинского общества, куда стали рьяно проникать новоявленные фашистские бонзы, считалось признаком дурного тона.

Сводки агентов о творящихся в Берлине безобразиях шли в Москву лавиной.

Тщательно изучив и проанализировав их, начальник иностранного отдела НКВД Пассов принял мудрое решение, достойное опытного чекиста: сыграть на любви фашистов к клубничке. Получив санкцию от наркома Ежова, Пассов разработал сверхсекретную операцию под кодовым названием "Коричневая малина". Замысел операции был до гениального прост: внедрить в ближайшее окружение любвеобильного Адольфа надежную чекистку. Резидент в Берлине получил задание подыскать подходящую для этой роли оперативницу.

Непосредственный отбор кандидаток был поручен мне. Разумеется, я не мог вызвать сразу двадцать две девушки к себе на квартиру, пусть даже консперативную, и устроить "смотрины". Пришлось заходить издалека, не посвящая девушек в суть, чтобы случайно не провалить всю операцию. Итак, я изображал из себя богатого венгерского аристократа, этакого бонвивана, ловеласа и кутилу. Каждый вечер я "заводил новый роман" с очередной прелестницей из нашей агентурной сети, поил ее в модном ресторане изысканным "Кордон руж" (все должно было быть натурально!), усаживал в лимузин и привозил в свою роскошную загородную резиденцию.

Что и говорить, поначалу я рьяно взялся за это задание, но моего молодого задора хватило только на первые две недели. К началу третьей у меня под глазами появились сиреневые синяки, лицо осунулось и побледнело, а щеки покрылись лихорадочным румянцем. В довершение всех бед, живот нестерпимо пучило от шампанского, которого я по долгу службы выпивал в день по литру, а мне еще надо было следить за манерами!

Чекистки ведь тоже имеют свои женские понятия о приличиях, да и я изрядно вошел в роль аристократа. Не с руки джентльмену каждые четверть часа уединяться в туалетной комнате! Приходилось потеть за столом с бокалом ненавистной "шипучки" в руке, да еще выдавливать из себя плотоядную улыбку.

Наконец, через месяц скрупулезного отбора, которому позавидовал бы сам доктор Дарвин, я остановился на народной артистке Третьего Рейха Ольге Чеховой, племяннице выдающегося русского классика и неотразимой исполнительнице ролей жен немецких офицеров-пограничников. В ней поистине все было прекрасно: душа, мысли, одежда и... все остальное.

Окончательно она покорила меня тем, что смогла выжать из бездыханного трупа, в который я к тому времени превратился, все-все-все и еще пол-всего.

В этой фантастической женщине воплотилась извечная мечта демиурга соединить несоединимое - ум и красоту. Имея в себе такое магическое сочетание черт, она притягивала к себе все одушевленные существа.