Николай Рубан - Хомяк в совятнике

Семеныч, как и подобает разносторонне развитому джентльмену, делал сразу несколько дел: выуживал из кустов вчерашние бутылки, складывал их в тележку, сочинял стихи, подбирал к ним музыку и являл свое творение миру. Ему было хорошо.

- Здоров, Семеныч! - поприветствовал я его, - С утра пораньше- за работу?

- Приветствую! - с достоинством отозвался бард, - Трудимся! Сбор урожая хрусталя не терпит промедления - конкуренты не дремлют, ети их... Закурить есть?

- Угощайся, - вытащил я пачку "Явы", - Чего небритый-то? - ну очень умный вопрос, ничего не скажешь.

- Я не небритый, - Семеныч прикурил, кивнул благодарно, - Я сексуальный! Да иду я, иду!... - это уже - Дамке и Тузику, которые умчались вперед, решительно прогоняя с заповедной хозяйской территории какую-то заблудшую бабульку-браконьера.

Народу на остановке набралось порядочно. Сердитый народ, невыспавшийся. Как всегда, автобусом и не пахнет. А появится наконец - так забит будет под завязку. Не хочется, чтобы прекрасное настроение выдавили из меня в этом автобусе. И я зашагал к метро пешком. Шел и удивлялся, почему не делал этого раньше. Всего-то двадцать минут ходьбы - да половину этого времени на остановке топчешься. А вторую половину будешь задыхаться от убойного парфюма, ядреного перегара (а то и еще чего покруче), да кряхтеть от тычков под ребра под визгливые призывы: "За проезд, мущщина! Вам говорю, за проезд чего у вас? "

Вот и пусть давятся там, кто хочет. А я буду шагать по влажным листьям, вдыхать утренний туман, еще не успевший провонять бензином и любоваться луковками церкви, бронзово темнеющимися над старыми ивами. И с тихой радостью вспоминать прошедшую ночь. И не только с тихой радостью, но и с самодовольной гордостью, неизвестной до поры молодым плейбоям. А ведь ты еще - вполне, а, парень? Откуда что взялось. Или мы с Ленкой и в самом деле так друг по другу соскучились? Сладким воспоминанием прошелестел у меня в ушах ее счастливый смеющийся шепот: "Саньчик, это на всех мужиков так прыжки влияют?! "

Это мое безмятежное настроение вмиг разметал истошный визг тормозов за моей спиной. Дернувшись, я резко обернулся. У перекрестка, который я только что пересек, застыл аспидно-черный гробоподобный "Мерседесовский" джип "Брабус". В "кенгурятник" джипа уперлась клюкой древняя бабулька с сумкой на колесиках, заслуженный член бесчисленной команды московских "Анок-пулеметчиц", гроза наглаженных брюк и начищенных штиблет.

- Ты чо, коза старая! - распахнул дверцу джипа дядечка с могучим выбритым затылком, - Ваще охерела?! Куда прешься?!

- Сам охерел, каз-зел! - неожиданно агрессивно откликнулась бабка, Чуть меня на "зебре" не сбил и еще орать тут будет! Щас гаишники приедут быстро мозги тебе вправят, буржуй недорезанный!

- От кошелка старая, - дядька возмущенно хлопнул себя по ляжкам и оглянулся, словно ища сочувствия. И увидел меня.

- О! Санек, здорово! - расцвел он вдруг.

Господи, да это же Генка. Вот что значит три года только по телефону общаться раз в полгода - не узнал. Привет - привет - как жизнь - тебе куда да ладно, садись - до Кропоткинской? - ну и мне в ту сторону - подкину, садись.

Интересно, как немцы умудряются делать такие совершенно подхалимские сиденья? Оно, словно услужливая гейша, мгновенно принимает самую удобную мне позу, лаская меня в своих объятьях. А запахи, наверное, придаются к такой машине в виде обязательного комплекта, как набор инструментов. Хорошая кожа, дорогой табак, изысканный одеколон - вот как пахнет небедная жизнь, ребята.

- А я тебя сразу узнал! - весело сообщил Генка, - Ты не меняешься совсем, что ль?

- А я тебя - нет. Богатый будешь. Или ты - уже?

- Спасибо на добром слове, - хохотнул Геннадий, - До богатства еще...

- Ну на жизнь-то хватает?

- Э. Бабки - такая сволочь, что их всегда не хватает. Все - в деле, в долгах, еще черт-те где... Ты это - кассету-то нашел?

Во память у мужика. Минутный разговор недельной давности помнит. И - по привычке, что ли - проверяет, решился ли вопрос. Наверное, в бизнесе по-другому и нельзя.

- Нашел, спасибо тебе. Слушай, ты не поверишь, тут такая история с этой кассетой накрутилась! - и я, увлеченно поведал Генке про все. Кто меня за язык тянул, спрашивается? Правильно Ленка говорит - как был я простодырой, так и остался, и ничему меня все эти годы после перестройки не научили.

- Обожди, обожди... - заинтересовался Генка, - Так что это за программа была, говоришь? Как называется?

- Да по-моему, никак еще не называется, Сергей ее сам написал. Я пока ее принцип понял - чуть с ума не съехал. Во мозги у мужика, представляешь? Другой бы давно в Силиконовой долине деньгу лопатой греб, а он - здесь, маму оставлять не хочет, а мама никуда из Москвы не хочет.