Елена Руденко: Монахиня

-- Почти не считается! - ответил я.

В монастырь "Святой девы", как я и предполагал, меня не пустили, но настоятельница все же согласилась выйти переговорить со мной. Я ожидал увидеть страшную старуху с искаженным от злобы лицом, но ошибся. Настоятельницей оказалась внешне довольно приятной женщиной, только взгляд у нее был какой-то суровый и жесткий. Я отметил про себя, что у нее были все шансы охмурить священника.

-- Вы расследуете смерь Симонен? - спросила она мрачно.

-- Да, мадам, - ответил я. - У меня есть серьезные предположения, что ее отравили.

-- Я думаю, вы ошибаетесь! - возразила настоятельница. - Ее настигло мое проклятье!

-- Может быть, - вежливо кивнул я. - Но других версий исключать нельзя. К тому же в наши дни многие придерживаются взглядов современных философов и не верят в проклятья. У них могут зародиться нехорошие подозрения, и они будут распускать сплетни. Мой долг не допустить этого.

-- Что вы хотите этим сказать? - возмущенно спросил настоятельница.

-- Я не смею выдвигать против вас обвинения, - поспешил я успокоить ее. - Но многие люди не упустят случая позлословить. Начнутся толки, что вы убили мадмуазель Симонен, чтобы поддержать престиж церкви и заставить людей поверить в проклятье.

-- Какая мерзость! - поморщилась женщина. - Но зачем вы мне это говорите?

-- Я пытаюсь убедить вас помочь мне в расследовании, сказал я. - Я прошу вас рассказать все, что вы знаете...

Настоятельница вздохнула.

-- Мне эта девица не нравилась никогда. Меня раздражало ее поведение, ее манеры! Вы просто много не знаете и не можете понять меня!

-- Чтобы я понял, вы должны мне все рассказать, - вежливо произнес я. - Но я не смею настаивать...

-- Хорошо, - согласилась она. - Я, слышала, вы человек порядочный и сможете сохранить все в тайне... Дело в том, что она пыталась соблазнить нашего священника.

-- Мадам! - воскликнул я. - Может, она просто сдружилась с ним и...

-- Глупости! Вы рассуждаете как малое дитя! - перебила меня настоятельница. - Вы не видели, как она любезничала с ним. В этой девице сидел дьявол! Я пыталась объяснить ей, но безуспешно.

-- Но почему вас так волновали ее отношения со священником? - спросил я.

-- Это естественно, - ответила она, краснея, - я хотела помочь ему не впасть в искушение, спасти от этой девки!

-- Понятно, - сказал я. - Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.

По лицу настоятельницы я понял, что сплетни, которые мне пересказала мадам Симонен, вполне похожи на правду. В том, что эта женщина была влюблена в отца Лемуана, я уже не сомневался.

-- Надеюсь, что помогла вам, - улыбнулась она. - Теперь вы понимаете, почему я не любила эту девицу. Отец у нее тоже мерзавец. Он претендует на наши монастырские земли, я не знаю по какой причине. Этот тип ловкий мошенник. Если ему удастся выиграть, наш монастырь обнищает. К сожалению, перевес пока на его стороне.

Я выразил свое сочувствие настоятельнице, и мы расстались.

Мсье Манури ожидал, что я приду допросить его. Он выглядел усталым и убитым горем.

-- Я не знал, что она завещала мне все свое состояние! воскликнул он. - Я об этом даже не думал.

-- Однако вы теперь под подозрением, - сказал я. - У вас был веский мотив убить мадмуазель Симонен.

Адвокат обхватил голову руками. Он отлично понимал смысл моих слов.

-- Кто вам рассказал о завещании? - спросил он.

-- Маркиз де Круамар, - ответила Мадлен.

-- Все ясно, - вздохнул Манури. - Я вам тоже могу кое-что о нем рассказать. Сюзанна просила его покровительства, а он ей отказал, тогда она решила применить не очень хороший способ... я ее отговаривал... у нее были письма, компрометирующие этого типа... вы понимаете меня?

Я кивнул.

-- Выходит, у самого маркиза была веская причина убить девушку, - сказал я. - Но с трудом вериться, что Симонен решилась на шантаж.

-- Она была в отчаянии, - сказал Манури. - Выиграть процесс было полпобеды. Ей хотелось устроиться в свете, начать жить. Иного способа добиться своего она не видела.

-- Уж не это скрывал от нас маркиз? - шепнул я Ренар.

В ответ она пожала нежными плечиками. Мне оставалось повторить этот жест. Подозреваемых хватало, у всех были мотивы и возможности... но никаких доказательств, никакой зацепки, никаких идей.

-- Вы верите Манури? - спросила меня Ренар, когда мы остались одни.

-- Не очень, - ответил я. - Мне кажется странным то, что мадмуазель Симонен составила завещание в пользу этого типа, при чем сделала это без его ведома.

-- Почему вы считаете это странным? - удивилась Мадлен.