Владимир Соколовский - Рассказы сибиряка

Я вам покаюся, чем жизнь моя грешна,
Я вам перескажу интриг минувших повесть,
Тогда вы скажете, прощая шалуна:
«Ну, в этом есть, по крайней мере, совесть!»…

Да! нынче совесть стала дивом;
Об ней бессовестно твердят,
А верно, совесть есть навряд
В ином ханже красноречивом.
Начните-ка просить друзей
Похлопотать, замолвить слово, —
Вам возражение готово:
«Нам, право, совестно, ей! ей!
Но это сделать невозможно;
Ну что бы раньше вам успеть!».
Скажите прежде — и безбожно
Вам стали б ту же песню петь…

Кто важно в свет вступил при шпаге,
Кто много нежностей читал,
Тот хочет вдруг, при первом шаге,
Сыскать для сердца идеал…
«Мне жизнь — печаль, мне свет — пустыня!
С кем поделюся я душой?» —
Твердит мечтатель пылкий мой, —
И вот является богиня.
Уж, разумеется, она
По милости воображенья
Тотчас же фениксом творенья
В посланьи к другу названа;
Тут на людей пойдут нападки,
И, в духе рыцарских времен
Он бросить всем готов перчатки,
Зачем не бредят все, как он…
Какой он вздор в стихах турусит!
В них смесь всего и ничего:
Он понял всех, а уж его
Никто наверно не раскусит;
Все жалки, холодны, как лед,
У всех на место сердца — камень,
И только в нем небесный пламень
От скуки ангел стережет…
Потом, беснуясь страстью оба,
Ничтожный мир забыть хотят
И наизусть из книг твердят:
«Любовь и за пределом гроба!»…
Потом, по правилам любви,
Несчастным предстоит разлука;
Вот тут-то плохо: в сердце мука,
И холод гробовой в крови.
Он стал элегией ходячей,
Он чужд веселостей чужих,
И в этой горькой неудаче
Остался, бедный, при своих…
Вот вам симптомы и припадки
Сердечной глупой лихорадки…
Хоть стыд сказать, а грех таить!
Былое дело: поневоле
И я дежурил в этой школе,
Чтобы других собой смешить;
Была проказа и со мною,
Но уж исчезнул вздорный сон,
Когда franèaise и котильон
Меня счастливили собою.
Я курс любви давно прошел;
Я отолстел, я обленился,
И мишурой не ослепился,
И на подъем я стал тяжел.
Теперь душа иного просит;
Я записался в старики,
И уж пожатие руки
Меня высоко не заносит,
И, право, только для проказ,
Влюблялся я двенадцать раз.

Тогда пришлось мне видеть вас,
Когда я был еще моложе;
Ах! скольких бы тогда, мой Боже!
Не напроказил я проказ!
Тогда б я не бродил в Сибири,
В тайгах, и по степям пустым,
Где радости легки, как дым,
И тяжелы часы, как гири;
Но вы на сердце залегли
Мечтой прекрасною к Поэту —
И вот, страдалец на земли,
Я вас отыскивал по свету.
Порой я видел, как вдали,
Ну точно вы в толпе мелькали,
И пробужденные мечтой
Во мне надежды оживали
Приветной счастия зарей…
Я вслед иду. Как все в ней мило!
Что за головка!.. Что за стан!..
Так я нашел? — Не тут-то было!
До этих пор все был обман…
Когда порассмотрел я ближе
Любимиц ветреной мечты —
Узнал, что все их красоты
Далеко против ваших ниже;
И нет у них, так как у вас,
Неизъяснимого чего-то,
Чем любоваться всякий раз
Так и берет меня охота…

Легко сказать: язык без кости,
А пусть-ка кто увидит вас, —
Так уж завистливый тотчас
Наверно кашлянет от злости;
К тому же ветреность моя
С тех пор как будто не бывала:
Я подражаю вам — так стало,
И во сто раз умнее я.