Михаил Садовский - Под часами

Она набрала номер Автора и попала прямо на него. "Может, начинается удачная полоса... " -- Мелькнуло у нее до того, как прозвучали первые слова. Ей пришлось долго уговаривать его, и когда надежда совсем заплутала в дебрях "мы можем еще сделать много хорошего", "вашему таланту нужна поддержка", "я не собираюсь нарушать Ваши творческие планы", он вдруг неожиданно согласился встретиться...

Однако, и разговор с ним не принес ее душе облегчения. В тайне, не формулируя вслух, она надеялась затеять снова какую-то совместную работу Автора и уехавшего Павла Васильевича, и, таким образом, опять часто общаться с ним... восстановить то, что казалось потерянным навсегда... но ничего не получалось. Они в разговоре произносили какие-то слова, но думали каждый о своем, совершенно неизвестном и неинтересном другому.

Автор о последнем разговоре с Таней: "от блядей я тебя отмою... от этой суки будешь без меня сам отмываться... " Ему казалось, что она несправедлива к Надежде Петровне, хотя в глубине души точил червячок... "очень похоже на то, что Таня права... а эта смазливая лиса... так люди и попадаются... " Куда? Зачем? -- И вопросы не формулировались, и ответы плыли, как щепки по реке мысли...

Надежда Петровна говорила и вспоминала, где она видела объявление о туристической путевке в Европу... что надо прервать эту полосу жизни резким поворотом... она всегда так делала, когда заходила в тупик, меняла ритм жизни, чтобы оглядеться и принять решение...

Оформление и сборы заняли не много времени... номенклатура... тем более, что путевки распределяла Маша из их же ведомства... они отправились в аэропорт вместе на такси с легкими новенькими чемоданчиками (с колесиками и вытягивающейся ручкой), купленными по такому случаю...

В зале было немного людей. Табло уверенно подмигивало любопытствующим и ловко перебрасывало строчки с названием приземлившихся рейсов и рядом рейсов отправления... они уселись на пластиковые кресла напротив и смотрели на эту фантастическую игру перемещения судеб... здесь будто чувствовалось дыхание времени, в этом веере названий городов, авиакомпаний и цифр... сама по себе легкость передвижения, уверенность, что через три часа окажешься на другом конце Европы, а через семнадцать в Мельбурне, создавали необыкновенное настроение...

"Как хорошо, что я это придумала! " -- Размышляла Наденька... она сама "выезжала" заграницу впервые. Маша сидела рядом, прикрыв глаза, ее одолевали другие мысли

-- она вспоминала, все ли внесла в список необходимых покупок для мужа, детей, родственников, знакомых и сувениров для "нужных людей"... нелегкое дело.... Она уже не первый раз совершала такие туры, одевала двух дочерей... всю семью... получалось очень выгодно... лучше, чем доставать те же вещи у перекупщиков здесь...

Вдруг, что-то неуловимое послышалось в зале ожидания... шорох... гул голосов...

движение воздуха... обе женщины повернули головы. Из одного конца зала в другой медленно и как-то обреченно двигалась темная масса: тележки так нагружены чемоданами, что не видно было идущих за ними людей... они, как самоходные груды скарба, шурша колесиками, плыли побуждаемые чьей-то волей. Выливаясь из-за поворота, эта темная лава надвигалась на свободное пространство, вытесняя из него, казалось, свет и воздух. Какая-то стена напряжения и тревоги двигалась перед ними и охватывала всех ожидающих... вот эта лавина стала распадаться на отдельные глыбы, состоящие из темно одетых людей с напряженными лицами, детей, крепко прихваченных родительскими руками, шаркающих стариков, некоторых везли на инвалидных креслах. Все шли молча, сосредоточенно, тихо преговариваясь, сгибаясь под тяжестью сумок... "как на картине "Владимирский тракт, " -- вспомнила Наденька свои уроки в Третьяковке...

Она пристально всматривалась в длинную черную реку людей. Неуправляемая тревога охватила ее, какое-то смутное воспоминание...

- Что это? -- недоуменно прошептала она

- А... эти! -- Оторвалась от своих мыслей Маша, - Это ПМЖ... - легко обронила она

- Что? -- Надежда Петровна повернулась к ней

- ПМЖ, ПМЖ... - и видя недоуменный взгляд приятельницы, разъяснила: На постоянное место жительства уезжают... эммигранты... бегут... сволочь всякая... евреи в основном... - Маша смотрела на них, и ее смутное воспоминание обретало свой адрес и форму... это была война... и они пытались попасть на уходивший эшелон, потому что сзади уже слышался грохот кононады... и она совсем маленькая девчонка... может быть, это даже не воспоминание, а позднее наслоение на рассказы матери всего виденного в кино и прочитанного в книгах, но это точно, точно оттуда... потный запах от напяленных на себя вещей, выпирающие от напряжения скулы, глаза, переставшие смотреть по сторонам и уставившиеся в одну точку, и еле сдерживаемая нервная лихорадка, сосущий червь под ложечкой и какие-то дурацкие слова "только бы пронесло, только бы пронесло"... - память, память- верная клюка времени... Надежда Петровна напряглась и даже приподнялась на своем кресле, - это была река страшного бегства... она никогда больше не видела такого со времен войны... но они бежали от фашистов, от врага... а эти? Куда и от кого они удирают... с точно такой же тревогой и с молитвой на лицах? -- И вдруг страшная мысль оглушила ее: "От нас! От нас ото всех... евреи? Неужели столько евреев? Ну да, все время же твердили: евреи захватили все вокруг, еврейский плен, еврейская мафия... они убегают с Родины, от Родины -- на такое может толкнуть только страх и отчаяние...