Старший Мацлияк имел в Риге маленькое предприятие по грузоперевозкам. Когда немцы подходили к городу, он завел свою "полуторку" ГАЗ-АА, предлагая близким и дальним родственникам эвакуироваться. Почти все отказались, и он со своей семьей покинул насиженные места и таким образом очутился в Джамбуле.
Волей случая его 16-летняя дочь Мара сняла для себя отдельную комнату у Лидиной мамы, то есть у бабушки Ларисы. Днем Мара ездила в школу, а по вечерам ее навещал старший брат - Гарри Мацлияк. Он-то и углядел красоту молодой и одинокой мамы Лиды. Грудной ребенок его не смутил, он стал настойчиво ухаживать за Лидией Григорьевной. Много лет спустя Гарри Мацлияк с гордостью говорил Ларисе: "Я заслужил любовь твоей мамы, потому что сразу начал качать твою люльку и считал тебя своей дочерью". Что и говорить, способ надежный. Особенно в нелегкую военную годину. И если Лариса в течение ее совместной жизни с родителями постоянно цапалась по мелочам с мамой, то от отчима она никогда худого слова не слышала. И всегда с теплом говорила другим: "Это мой папа".
После войны Гарри Мацлияк забрал Лидию Григорьевну в Ригу, позже, как и положено, они оформили свой брак в загсе. Но остались каждый под своей фамилией. Отец - Мацлияк, мать - Заплетина, дочь - Мондрус.
Когда Ларисе исполнилось три года, ее отдали в детсад, причем в латышский, потому что в русском не было мест. Благодаря этому она с ранних лет научилась щебетать по-латышски без акцента, хотя образование свое заканчивала все же в русской школе.
Дома родители говорили и по-русски, и по-латышски. А бабушка и дедушка общались еще и на идише или по-немецки, что было в традициях прибалтийских евреев, всегда ориентированных на своих западных соседей.
В 1950 году в семье Гарри Мацлияка родился сын, которого нарекли Александром. Лидия Григорьевна в это время заканчивала юридическую школу, готовилась к экзаменам. Заниматься какой-то наукой, имея на руках двух малолетних детей,- дело архисложное. Выручила тетя Полина, приехавшая погостить из Ашхабада. Она предложила забрать на время Ларису к себе.
Чтобы читатель не запутался, кто есть кто, скажу пару слов и о родителях Лидии Григорьевны. Ее отец всю жизнь проработал на казахской железной дороге в должности стрелочника, который, согласно поговорке, всегда виноват. В данном случае "вина" Ларисиного дедушки заключалась в том, что они с бабушкой, побив все рекорды, нарожали аж двадцать душ детей! Правда, почти все их чада, по велению неведомого злого рока, померли. В живых остались только старшая дочь Полина и ее младшая сестра Лида. Теперь тетя Полина работала врачом на железнодорожной станции Ашхабада. Долгое время еще был брат Александр, по возрасту занимавший место где-то между сестрами, но в войну, командуя боевым катером, он погиб (это в его честь Лида и Гарри назвали Александром родившегося братика Ларисы). Вскоре ушел на тот свет и сам дедушка. Лег ранней весной на травку, застудился и получил роковое воспаление легких.
Так что первые более-менее "внятные" воспоминания детства связаны у Ларисы с Ашхабадом. Она хорошо помнит, как поразил ее воображение город, переживший страшное землетрясение 1948 года. Сплошные руины. Тетя Полина с мужем и дочерью на выданье Людмилой жила в этом апокалипсисе в наспех сколоченной хибаре, все "удобства" - во дворе. У Полины имелась еще одна дочь, Лена, которую "жених" силой похитил и увез в неизвестном направлении. Мать много лет искала свою Леночку и, уже пребывая в пожилом возрасте, нашла ее в Таллине. Дочь работала маляром, а муженек пропивал заработанные ею деньги.
Когда тетя Полина собиралась купать маленькую Ларочку, во дворе среди виноградников ставили на табуретки ванну и наполняли ее водой. К полудню вода становилась от солнца такой горячей, что приходилось разбавлять холодной.
Раз в неделю ходили в баню. Шли по длинному узкому мосту-переходу через железнодорожные пути, по которым грохотали поезда. Было страшно, и захватывало дух. Тетя Полина одной рукой держала Ларису, а в другой несла авоську с сырыми яйцами. Признаюсь, никогда не слышал, чтобы с таким багажом ходили в баню. Этими яйцами она мылила голову девочке, приговаривая: "Ларочка, это очень полезно, волосики у тебя станут шелковые-шелковые". Потом тетя прополаскивала ей голову слабым уксусным раствором. Яично-уксусная процедура оказалась в новинку и для Ларисы ничего подобного потом она не видела ни в одной бане.
Разрозненные картинки детства вызывают у нее улыбку. Она вспоминает, как на местном пляже к ней, абсолютно голенькой девочке, подошел такой же голенький маленький мальчик. Долго смотрел на нее и, заметив некоторую анатомическую разницу между собой и незнакомкой, спросил, показывая пальчиком вниз:
Читать дальше