Александр Селин: Парашютист

В дверь яростно беспорядочно забарабанили.

- Не открывай дверь, Валентина!... И я тогда понял, что дело не в розовом платье...

В дверь били уже ногой явно. Лацис вспотел.

- Ну так вот, мы ели мороженое, и я пошел провожать тебя во второй раз.

Попрощался, но потом развернулся и попросил поцеловать. Ты убежала снова. Мне было стыдно. И я опять целую неделю ходил сам не свой, по нескольку раз в день подходил к фонтану и смотрел, нет ли розового платья...

В это время удары в дверь прекратились.

- Господи, неужели проехало! - удивился Лацис, глядя на часы. С момента вчерашней угрозы сутки уже истекли.

- Неужели! - и он, раскрасневшись, бухнулся в кресло.

- Как ты хорошо только что говорил, Эдвардас, - сказала Валентина дрогнувшим голосом.

В это время с улицы донесся молодецкий свист и вслед за этим булыжник разбил стекло в гостиной. Эдвардас вышел на балкон.

- Ты что, сдурела? Ну ладно в меня, ты ведь в жену могла бы попасть!

- А пусть не врет, что тебя дома нету! - крикнула Смерть, надвинув кепку и засунув руки в карманы. - Ну че застрял? Выходи на улицу!

- Нет. Не выйду.

- Так, - Смерть закурила папироску, чтобы сосредоточиться, - та-ак... А где парашют? Парашют мой где? Гони живо!

- На, забери! - Лацис скинул парашют с балкона. - Забери свой парашют и проваливай, чтоб я тебя больше не видел!

- Чего-чего? Крутой, что ли? Ты что думаешь, сутки дала тебе продержаться и все!

Распрощались? - Дала мне продержаться. Сперва грузовик водить научись, дура костлявая! Вали отсюда!

- Та-ак, та-ак! Вот он как заговорил! Ты кого это дурой костлявой называешь, ты, козел? Свою спасительницу? Нахаляву живешь, понял?

- Это кто нахаляву живет, ты, как тебя там?

В это время Валентина вышла на балкон.

- Не связывайся с хулиганами, Эдвардас. Пойдем, ты так хорошо мне только что говорил.

Эдвардас вернулся в гостиную, успокоился. И минут через десять, сбиваясь, с большим трудом, но все же завершил начатый монолог.

С этого дня Валентина не могла нарадоваться на аккуратность и, как ей казалось, чрезмерную добросовестность Эдвардаса. Он сделал глазок в двери, закрывал балкон на все шпингалеты. Был чрезвычайно осторожен в обращении с электроприборами и газовой плитой. Не брал в рот ни капли спиртного и пользовался душем, а не ванной.

- Так лучше. Бодрит, - улыбался жене.

А на прогулках всегда искал подземный переход, прежде чем перейти на другую сторону улицы.

- Слушай, мне кажется, в тебе прорезается настоящий прибалт, - заметила как-то Валентина, все эти изменения в муже ей нравились. - Такой аккуратный стал, собранный, как все в Прибалтике.

- Видишь ли, - задумывался Лацис, - родина моих предков - Латвия, была в постоянной опасности по множеству различных причин. Видимо, это и приучило наш народ к пунктуальности и порядку. Причем опасность эта давала о себе знать каждый день. И не только в воздухе, но и на земле и в воде. Ты знаешь, даже в ванной латышам нельзя было расслабляться.

- Почему? - удивлялась Валентина.

- Видишь ли, теплая, плещущаяся вода ванной убаюкивает, притупляет бдительность латыша, можно расслабиться и захлебнуться, особенно если пьян, вот почему латыши и мало пьют к тому же...

Уволиться в запас Эдвардасу так и не дали. Горбунов сам лично разорвал его рапорт, сказав руководству, что "это у него пройдет, я знаю", убедил руководство дать Лацису отпуск, чтоб тот "одумался", подумал-подумал, да и сам взял отпуск из солидарности с другом. Обе пары - Горбуновы и Лацисы решили отдохнуть, как обычно вместе, и как обычно, в Крыму, в ведомственном санатории.

Вода морская всегда хорошо бодрит. Особенно человека средней полосы, устающего от тягучего городского зноя.

Смена климата и солевого содержания воды лечит лучше, чем время, притупляя душевные раны и тяжелые воспоминания.

Люди, едущие на курорт, не осознают, зачем они едут. А потом отчитываются в виде загорелых тел, фотографий на фоне пальм и морских самодеятельных сувениров.

Никакой суперспециалист в никакой сверхответственной командировке не готовит отчет с такой тщательностью и с первого дня, как курортник, собирающий доказательства о своем пребывании на берегу моря. Чтобы потом полгода доказывать себе и другим, что он там был, что там действительно хорошо и что "ах, как жаль, что вы туда тоже не поехали."

Не загорай, не фотографируйся, не собирай сувениры и тогда действительно отдохнешь, а совсем не растеряешь впечатления, когда на вопросы сослуживцев "ну как там, в Крыму?", ответишь: "В каком Крыму? Нет, я все лето просидел в Балашихе." По крайней мере, от тебя отстанут.