Александр Семенов - Клипы

Лана уже не играла на гитаре. Она хлестала плетью по всему, во что могла попасть, не сходя с места. Микрофон со стойкой опрокинулся в зал, его подобрали двое заклепанных с головы до пят молодцов и бубнили в него нечто крайне нерусское. Сережка изо всех сил колотил по струнам бас-гитары, не отставал от него и Гуд. В зале стоял сплошной грохот, на сцену летели какие-то предметы, кто-то исступленно тряс головой, и над всем этим содомом из свиста, криков и песнопений витали потусторонний органный шелест и судорожный, на одной ноте, Михин запил.

Зал кипел как муравейник. Лес поднятых рук, разодранные в вопле рты... Лана сняла очки, спустилась со сцены и забрала у фанов микрофон. Она медленно пошла вдоль первого ряда, с улыбкой заглядывая в глаза людей. Публика притихла, точно отрезало, и только откуда-то с задних рядов в наступившей тишине донесся по инерции гундосый, обдолбанный голос, проканючивший:

"Рок-кын-ролл..."

По рядам пробежал хохот. Лана поднесла к губам микрофон и нежно пропела: "Был день, солнце нас любило..."

Вдарила музыка, и Лана уже кричала с мучительно искаженным лицом. Тысячи цветов вдруг опустились откуда-то сверху. Ромашки, сирени, гвоздики, розы усеяли людские плечи, головы, засыпали пол, а цветы все летели и летели... Вся песня утонула в аплодисментах, а Лана уже прыгала по сцене под разухабистый ритм, ерническим голосом напевая слова очередной песенки. Толпа дружно колотила в ладоши в такт, некоторые танцевали в проходах, хотя звучал со сцены уже никакой не металл, а просто старый добрый рок-н-ролл. И когда Лана внезапно оторвалась от пола и улетела куда-то вверх и из зала, все восприняли это, как и в первых двух случаях, просто за удачные трюки махали руками, прыгали, кричали...

(ПРИМЕЧАНИЕ: Тексты песен Ланы не сохранились. Фрагмент одного из текстов воссоздан В.Вощенко:

Уставшим в плясках

На зеркальном полу,

Нам пристало смотреть,

Как они понимают игру.

Как играют в крокет

Короли в инвалидных колясках.

Но игра эта с глупым концом:

Шар окажется тухлым яйцом!)

Затем спел одну свою песенку Сережка Басс. Его терпеливо послушали, похлопали, но когда он собрался было спеть что-то еще, из публики раздался требовательный голос:

"Лану!"

Оглушительный свист завис над залом. Люди топали ногами и скандировали:

"ЛАНУ! ЛАНУ! ЛАНУ!"

Лана вышла, поигрывая бедрами и раздавая ослепительный смайл. По толпе пронесся стон. На ней не было ничего, кроме черных, блестящих цирковых трусов и лифа. Лана снова вооружилась плетью, как бы готовясь к укрощению диких зверей. Миха сбацал вступление, и Лана пошла по сцене "ленивой королевой", напевая с загадочной улыбкой.

"Ну-с, каково твое мнение?" - спросил Мамай у Rock Salad'а.

"А чего тут говорить? Все и так сидят - "м-м", "м-м"", - скорчил гримасу Rock Salad.

А Лана, притопывая ножками, пела невинным голоском свой "Тысячу первый ништяк" - про съемных девочек, которых "на халяву не снять их никак. Ах, не страдайте, не обещайте тысячу первый прекрасный ништяк..."

С публикой творилось что-то невообразимое, в то время как появился голый по пояс огнедышащий Хачик, перекрашенный в негра, и увел Лану за кулисы, а Сережка с Михой пытались перекричать возбужденный гогот... Как вдруг...

В зале возник огонь. Без всякой связи, совершенно внезапно стены и потолок разом пошли рыжими пятнами. Все это было настолько неожиданно... Все просто успели заметить это, когда, в принципе, было уже поздно гадать, откуда что взялось. Единодушие, с которым толпа кинулась на взятие дверей, можно было бы, наверное, сравнить разве что с картиной художника Кузнецова "Штурм Зимнего Дворца".

Дворец молодежи горел. Жар стоял стеной, и, натыкаясь на него, все пятилось, дымилось, утирало пот с мигом загоревших, будто на пляже, лиц, и дышало невнятным говором смущенных голосов.

"Так что же, - спрашивал Труба, преданно заглядывая в глаза Лане, кто ж тогда из таких вот героев гитары крякнул? Я слышал, вроде, Блэкмор боты подсушил?"

Они сидели в его машине - Лана, Труба, Хачик.

"Слушай, - внезапно обратилась Лана к Трубе, - как тебя зовут-то на самом деле? А то все Труба, да Труба..."

Труба - пригнув голову, с шутливой угрюмостью:

"Я злой и страшный серый триппер".

К машине подбежал Мамай.

"Лана! Лана! Как же это? Что же это такое?" - взволнованно восклицал он.

"Ну, как бы тебе сказать... - равнодушно откликнулась Лана, наблюдая за пожаром. - Через полчаса все кончится. Дворец не пострадает. - Она помолчала и объяснила со вздохом: - А потом выяснится, что все люди, присутствовавшие на данном мероприятии, находились под крутейшим воздействием LSD... Просто я сделала то, что хотелось толпе... Жаль, конечно, что результат оказался таким".