Роман Сенчин - Ничего страшного

В первую неделю месяца Татьяна Сергеевна идет в сберкассу с пачечкой квитанций. Платит за телефон, садик, квартиру. И оставляет в сберкассе без малого тысячу... Пять человек прописаны в их двухкомнатке. Четверо вот живут, а дочерин муженёк так, числится только, но платить за него плати... Надо бы напомнить Ирине. Пускай он выписывается или обратно сходятся, или хотя бы алименты нормальные платит. Нечего...

- Баб, - появился на кухне Павлушка, - пошли гулять!

- А что, кончился мультик?

- Угу, кончился.

Татьяна Сергеевна взглянула в окно. Погода, кажется, подходящая. Погулять бы надо, конечно.

- Сейчас, милый, - ответила, - только обед приготовлю. Ты пока собери игрушки. По всей квартире разбросаны.

Павлушка было пошел, но тут же и передумал:

- Не хочу! Давай гулять надо!

- Обед еще не сварился. Пятнадцать минут.

- Пятнадцать минут?

- Да, да, иди совочки, ведерко найди. Возьмешь ведь их? Пистолетик...

Внук обрадовался занятию и убежал.

Скоро четыре года ему. Совсем, кажется, недавно (да это уж про любое событие в жизни можно сказать: кажется, совсем недавно) встречали Иришу в вестибюле роддома. Купили большой букет роз, шампанское. Иринин муж, Павел, помнится, все вытирал ладони о свои светло-синие джинсы, и на джинсах оставались мокрые полосы; на дверь, откуда должна была выйти жена с сыном, смотрел испуганно, почти в ужасе...

Она вынесла Павлушку сама. Лицо серое, замученное, но в то же время такое счастливое было, одухотворенное. С гордостью подала сверток Павлу, взамен приняла цветы.

Через неделю-другую, когда жизнь семьи вошла в новую, уже с младенцем, колею, стало ясно, что муженек-то у Ирины эгоист из последних и долго он здесь не протянет. И действительно - сперва стал отпрашиваться переночевать в мастерской, поработать, дескать, а месяца через два, тайком собрав вещички, просто сбежал. Осталась от него вот память - названный его именем и по его же настоянию мальчуган...

Ну а что?.. Он ведь у нас творческая личность, художник! По крайней мере постоянно об этом напоминал. Но своим художеством, уверена Татьяна Сергеевна, оправдывает он эгоизм и лень. За тот год с небольшим, что прожил здесь, она не увидела ни одной его картины, за исключением двух копий Гогена, сделанных, кажется, еще в училище, - кривотелые папуаски с недоспелыми плодами в руках. Что-то он вроде набрасывал карандашом, какие-то натюрмортики, которые школьники на уроках рисования на четверочку выполняют.

Сейчас живет в подвале кинотеатра "Ровесник", работает там оформителем. И всегда, проходя мимо "Ровесника", Татьяна Сергеевна поражается карикатурности лиц актеров, что малюет Павел гуашью на больших, из мешковины, щитах, вывешенных справа и слева от входа в кинотеатр. Эти щиты наверняка людей только отпугивают...

Нашла взглядом будильник. Четверть десятого. Борщ варится, мясо в сковородке почти дошло. Осталось еще гарнир приготовить. Спагетти лучше или гречку? Рис уже надоел.

Остановилась на гречке. Павлушка ее, правда, не любит, но он наестся борщом с поджаркой... Вообще, признаться надо, капризным он что-то растет чересчур. И воспитательницы на него жалуются: в тихий час ложиться не хочет, не ест, что дают, дерется, во время прогулок с участка постоянно убежать норовит. А ведь и школа не за горами.

Включила радио. Бубнилку, как его называют. Тут как тут - до приторности участливый и душевный и в то же время деловой голос молодого мужчины: "Уважаемые пенсионеры! Мы знаем, как многим из вас тяжела, беспросветна старость, и искренне хотим вам помочь". Татьяна Сергеевна скорей убавила звук до полной неслышности. Костью в горле эти постоянные уговоры пожилых людей завещать свою квартиру фирмам в обмен на прибавку к пенсии и цветной телевизор... Пусть даже такие фирмы и не мошенники, пусть честно условия выполняют, но ведь в скольких семейных драмах они повинны!.. Вот живет, например, старушка в отдельной квартире; на старость лет у нее, естественно, обиды всякие, мнительность, и после очередного конфликта с родней она вызывает по такому объявлению агента и переписывает квартиру на фирму. Потом, может - да и наверняка, - одумается и раскается, пытаться будет сделать, как было, восстановить прежнее завещание, только сделать это уж точно в сто раз сложнее. Неустойки, суды... Вот и катастрофа, крах мечте молодых о своем жилище. И тоже обиды, обиды...

- Баб, ну пошли-и! - снова появился на кухне Павлушка.

Уже с ведерком, набором совков, сам натянул джинсы и свитерок, даже обулся, правда, не на ту ногу.