Роман Сенчин - Нубук

Еще родители засыпали письмами. Посеяли уже редиски столько-то грядок, заложили парники, высадили в теплицах с подогревом помидоры, перец, ждут меня на лето, без меня не справиться с объемом работы. Ждут, конечно, с невестой...

Последние письма я лишь распечатывал, убеждался, что они живы-здоровы, и бросал в урну. Ответы писал на полстраницы и одно и то же: "У меня все по-прежнему... много работы... расширяем торговлю... питаюсь хорошо... Володька передает привет... погода стоит отличная... был опять в Эрмитаже, смотрел... передавайте привет тем-то и тем-то... приеду, как только Володька отпустит, а он обещал... Всего вам самого лучшего!"

Вечером, кое-как добравшись на отяжелевших ногах до дома, я стучался к соседу Сергею Андреевичу и предлагал, доставая из кармана бутылку водки: "Как, выпьем?" Он, по обыкновению, виновато улыбался и, конечно, кивал.

2

- Да ладно, Роман, не переживайте вы так! Всяко в жизни бывает, все еще образуется...

Впервые за семь с лишним месяцев наших с ним совместных вливаний и монологов соседа сегодня долго говорил один я. Рассказал про пять лет в деревне, про Володьку, который меня вытащил, про Петрозаводск и ту девку со светлыми волосами и черными глазами, про гонорею, Маринку, про несчастных самок возле Крестов, про себя, одинокого, нескладного, неправильного какого-то... Вот устал, замолчал, и Сергей Андреевич меня, как мог, успокаивал:

- Жизнь вообще штука сложная. По ней - как по минному полю: один шаг сделал - нормально, другой - может и шарахнуть. А шарахнет, так потом в себя приходишь черт знает сколько... Я вон как жизнь профукал, выть хочется... Квартирка-то однокомнатная, вдвоем с матерью давились, какая уж тут жена еще... А теперь ни матери, ни жены. Какой я теперь жених полтинник почти...

- Я тоже не мальчик, - вставил я обидчивым тоном, искренне обидчивым, - тоже скоро может поздно быть...

Сосед отмахнулся:

- Бросьте, не смешите! Все у вас еще будет.

- Да уж не знаю, блин...

- Вот погодите. - Сергей Андреевич налил в стопочки, поднял свою и вместо того, чтоб выпить, начал торжественно-проповедническим голосом: - Вы сами можете этого не замечать, а я вижу. Да, вижу, насколько вы изменились. Были таким, извините, пришибленным, как жертва какая-то. Ходили так, с таким лицом - кислей не бывает, а теперь... Вон посмотрите на себя в зеркало, оцените - подарок стал, а не парень! И не мучайтесь, не страдайте. Все будет отлично. Их еще знаете, сколько будет - у-у. В двадцать пять лет-то!.. Давайте.

Я, морщась, чокнулся с ним, выпил, глотнул кока-колы. Может, он и прав, но как спокойно пережить этот момент, до следующей...

- Может, вы и правы, - сказал вслух, - только все-таки мы с ней почти как семья были... Кажется, любили друг друга.

- Любовь, Роман, - похрустывая огурцом, отозвался сосед, - это явление приходящее и уходящее. Жизнь слишком длинная штука, чтоб так... Только не подумайте, что я циник, просто я жизнь прожил. Не особо удачно, но все же прожил. К тому же... Она вас младше была?

- Где-то на год... около года.

- Ну, видите! Сейчас - хорошо, а лет через пять станет теткой жирной, обрюзгшей, сами бы от нее убежали. И не спорьте, Роман, не спорьте! Я знаю. Я столько насмотрелся подобного... Может, и счастье, что у меня ничего подобного не было. Хм, не зажжешь - не обожжешься.

А я и не думал спорить, просто сидел и морщился. Сам не знал, отчего морщился. Все было противно: я сам, моя исповедь и успокоительные речи соседа, водка, которая падала в желудок раскаленными колобками, тарахтение холодильника... И опьянение, хоть мы и кончали ноль семь "Сибирской", как назло, не приходило.

- У меня, Роман, проблема серьезнее, - изменил сосед голос с торжественно-проповеднического на расстроенный. - Вам сейчас, думаю, покажется ерундой... Вы позже поймете... Вы ведь неверующий?

- Нет.

- Ну, поверите еще. Поколотит вас житуха - и поверите... Так вот... сейчас...

Еще приняли граммов по пятьдесят. Сергей Андреевич потер ладонями свое лицо морщинистого подростка, выдохнул, пригнулся к столу, уперся в меня глазами и начал почти шепотом, точно бы по большому секрету:

- Знаете, почему Новый год мы справляем не в тот день, когда Рождество? У?.. Ну так вот слушайте, я объясню. - Сосед сделал короткую, психологическую, по его, наверное, мнению, паузу. - Рождество, как известно, - седьмого января, а новый год начинается четырнадцатого, ну, по старому стилю. Так? Чувствуете неувязочку?

Я покивал, не заражаясь, впрочем, его открытием; даже старался не вслушиваться, но шепот был слишком уж вкрадчивый.