Роман Сенчин - Нубук

- Ладно, Марин, ну, успокойся. Все будет нормально. Это легко лечится.

Тут же, будто она только и ждала, что я начну успокаивать, из нее полилось, полилось вперемешку со слезами:

- Я... я с ума сойду! Скажи мне честно. Я прошу, пожалуйста! Скажи, признайся... Ведь это же ты... Ты один. Один!.. Ведь я видела... просто замечать не хотела... Зачем теперь-то трусить? Рома-ан... Я же с ума сойду!.. Я-а... - Слезы пересилили, слова захлебнулись в них.

И тут я поддался, совершил ошибку. Признался.

- Да. Помнишь, ездил в Петрозаводск? В кафе там познакомился... ну и по пьяному делу... Случайно, даже и не хотел... Даже и не получилось. Так...

Я еще бормотал, а Марина уже сбрасывала в пакет бутыльки с трюмо, вытаскивала из тумбочки свои трусы, лифчики. Казалось, она больше меня не слушает.

- Марин, перестань. Это лечится за неделю, - попытался я остановить ее. - Давай спокойно решим...

Она побежала в прихожую, шмыргая носом, моргая мокрыми глазами. Из пакета торчала кружевная окантовка чулка.

Я сунул сигарету в пепельницу, упал на подушку. Слушал возню одевающегося человека, полчаса назад еще родного, а теперь... И что это за театральность - в два часа ночи хватать вещички и уходить? На коленях, что ли, у нее прощения надо вымаливать? А потом всю жизнь упреки выслушивать при каждом удобном случае. Да пускай катится... И я ответил на звуки ее торопливого одевания:

- Ну и катись, идиотка!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Вернулся Володька до того изменившимся - и не поверишь, что уезжал на каких-то неполных четыре дня. Даже после январского тура он, кажется, выглядел куда менее отдохнувшим и готовым к новым свершениям.

Поздоровался со мной почти официально, как большой, не терпящий панибратства начальник со своим первым замом.

Устроился за столом, положил перед собой руки, поиграл пальцами.

- Присаживайся, - указал кивком на стул сбоку.

Я присел. Хотел было бросить ногу на ногу, но потом передумал.

- Как тут без меня?

- Да все вроде нормально, - стал я докладывать. - С трех точек принесли деньги. Лежат в верхнем ящике, в конверте. Там же и список, откуда.

Володька достал конверт, заглянул, кивнул удовлетворенно. Я продолжил:

- Приезжали из "Весты-М", взяли три коробки... Сейчас, - нашел в блокноте модели женских туфель, назвал. - Накладная тоже в конверте... Еще звонила твоя сестра, Татьяна. Требовала вернуть ей дубленки, еще там что-то...

- Да, я в курсе. - При упоминании о Татьяне шеф заметно помрачнел. Правильно, что не отдал. Это имущество... хм... арестовано.

- Раз десять звонила, - решил я сгустить краски, - обзывала всяко, кричала. Я отвечал, конечно, что без тебя не имею права...

- Правильно, правильно. Молодец. А ты чего зеленый такой?

- Да так... - пожал я плечами, но Володька догадался:

- Бухал по полной, да? Или опять на личном фронте проблемы?

- Так, небольшие есть...

- Ничего, скоро в отпуск отпущу. Хочешь, езжай к родителям, - Володька прямо на глазах стал превращаться из большого начальника в доброго дядю-волшебника, - хочешь, на море. На Черном море хоть был?

- Нет пока. - Мне неловко, муторно сделалось от такой его доброты, и я быстро сменил тему разговора: - А ты как съездил? Решил вопрос?

- Реши-ыл... В следующий четверг переводим деньги. Представительство зарегистрировали на одного араба. Наш человек. Занимался бижутерией довольно успешно. Вот согласился стать нашим официальным директором.

- А при чем араб-то?

- Ну, там иначе нельзя. Только на местного жителя можно регистрировать. То-то у них каждый пятый - миллионер.

- Ясно, - вздохнул я; вообще-то хотелось услышать от Володьки более внятные объяснения, зачем ему все-таки представительство и почему именно в Дубае, и я уже собрался было спросить об этом, но Володька встряхнулся, хрустнул суставами пальцев и, точно решившись на нечто безрассудное, предложил:

- А давай-ка, что ли, по пивку! Весна как-никак!..

- У, всегда готов, - конечно же, согласился я. - Приезд обмоем, остальное...

В летнем кафе на берегу канала Грибоедова Володька голосом забубенного кутилы велел продавщице:

- Значит, три пакета фисташек, две "Балтики" третий номер и две нулевой.

Я сперва обалдел, а потом чуть не захохотал от этого - "нулевой". Какой контраст, действительно, между отчаянным тоном и двумя бутылками безалкогольной нулевки в итоге... Да, достойная встреча весны...

А весна с каждым днем крепла, расцвечивала мир веселыми красками; она распускалась, как огромный цветок. И каждый день был для меня мучением... Впервые я проводил весну в Питере, был свободен от лихорадочной работы на огороде, был при деньгах. Только - что толку...