Варлам Шаламов - Левый берег

- Откуда такой этап? - негромко спросил Крист у уполномоченного, проходя сквозь глубокий тамбур кабинета - московская мода, которой подражали везде, где были кабинеты начальников - штатских или военных - все равно.

- Откуда?

Уполномоченный расхохотался.

- Ах, Крист, Крист, никак не думал, что ты мне можешь задать такой вопрос...- И выговорил холодно: - Из Москвы самолетом.

- Значит, лагеря не знают. Тюрьма, следствие и все прочее. Первая щелочка на вольный воздух, как кажется им - всем, кто не знает лагеря. Из Москвы самолетом...

Следующей ночью гулкий, просторный, большой вестибюль наполнился чужим народом - офицерами, офицерами, офицерами. Майоры, подполковники, полковники. Даже один генерал был - низенький, молодой, черноглазый. Ни одного солдата в конвое не было.

Худощавый и рослый старик, начальник больницы, с трудом сгибался, рапортуя маленькому генералу:

- Все готово к приему.

- Отлично, отлично.

- Баня!

Начальник махнул Кристу рукой, и двери приемного покоя растворились.

Толпа офицерских шинелей расступилась. Золотой звездный свет погон померк - все внимание приезжих и встречающих было отдано маленькой группе грязных людей в истрепанных каких-то лохмотьях-но не казенных, нет - еще своих, гражданских, следственных, выношенных на подстилках на полах тюремной камеры.

Двенадцать мужчин и одна женщина.

- Анна Петровна, пожалуйста,- проговорил арестант, пропуская женщину вперед.

- Что вы,- идите и мойтесь. Я посижу пока, отдохну.

Дверь приемного покоя закрылась.

Все стояли вокруг меня и жадно глядели мне в глаза, пытаясь разгадать что-то, еще не спрашивая.

- Вы давно на Колыме?-спросил самый храбрый, разглядев во мне "Ивана Ивановича".

- С тридцать седьмого.

- В тридцать седьмом мы все были еще...

- Замолчи,- - вмешался другой, постарше.

Вошел наш надзиратель, секретарь парторганизации больницы Хабибулин, особо доверенное лицо начальника. Хабибулин наблюдал и за приезжими и за мной.

- А бритье?

- Парикмахер вызван,- сказал Хабибулин.- Это перс из блатных, Юрка.

Перс из блатных, Юрка, скоро явился со своим инструментом. Он получил инструкцию на вахте и только мычал.

Внимание приезжих вновь обратилось к Кристу.

- А мы вас не подведем?

- Как вы можете меня подвести, господа инженеры,- так, должно быть?

- Геологи.

- Господа геологи.

- А где мы?

- На Колыме. В пятистах километрах от Магадана.

- Ну, прощайте. Хорошая это штука - баня.

Геологи были - все! - с заграничной, зарубежной работы. Получили срок от 15 до 25. И распоряжалось их судьбой особое управление, где было так мало солдат и так много офицеров и генералов.

Колыме и Дальстрою "хозяйство" этих генералов не подчинялось. Колыма давала только горный воздух из зарешеченных окон, большой паек, баню три раза в месяц, постель и белье без вшей, крышу. О прогулках и кино речи не было еще. Москва выбрала геологам их заполярную дачу.

Какую-то большую работу по специальности предложили сделать начальству эти геологи - очередная вариация прямоточного котла Рамзина.

Искру творческого огня можно выбивать обыкновенной палкой - это хорошо известно после "перековки" и многочисленных Беломорканалов. Подвижная шкала пищевых поощрений и взысканий, зачеты рабочих дней и надежда - и вот рабский труд превращается в труд благословенный.

Через месяц приехал маленький генерал. Геологи пожелали ходить в кино, кино для заключенных и вольных. Маленький генерал согласовал вопрос с Москвой и разрешил геологам кино. Балкон - ложу, где сидело раньше начальство, разгородили, укрепили тюремными решетками. В соседстве с начальством на киносеансы поместили геологов.

Книг из лагерной библиотеки геологам не давали. Только техническую литературу.

Секретарь парторганизации, больной старый дальстроевец, Хабибулин, впервые за свою надзирательскую жизнь собственными руками таскал узлы с бельем геологов в прачечную. Это угнетало надзирателя больше всего на свете.

Еще через месяц приехал маленький генерал, и геологи попросили занавески на окна.

- Занавески,-грустно говорил Хабибулин,- занавески им понадобились.

Маленький генерал был доволен. Работа геологов двигалась вперед. Раз в десять дней ночью отпирался приемный покой, и геологи мылись в бане.

Крист мало вел разговоров с ними. Да и что могли ему рассказать следственные геологи такого, чего Крист бы не знал за свою лагерную жизнь.

Тогда внимание геологов обратилось на парикмахера-перса.