Арба вскоре исчезла из виду. Джахандар-ага поехал домой. На дворе он позвал:
- Эй, кто там есть, возьмите коня!
Повесив винтовку на столб, подпирающий веранду, он поднялся на навес открытое плоское место, с которого лучше всего оглядеть все вокруг. Поглядел в ту сторону, где в эти минуты совсем умирало солнце. Вытянувшись в цепочку, медленно шли от Куры сытые, довольные коровы с выменем, набухшим от молока. Молодые бычки и телки перегоняли друг друга, поддевали рогами, едва обозначившимися на лбу. Матерый бык отстал от общего шествия, бил землю копытом, ковырял ее рогом и ревел.
Джахандар-ага стоял на навесе до тех пор, пока стадо не подошло ко двору. Впереди стада шел любимец Джахандар-аги - олень с большими ветвистыми рогами. У других впереди стада всегда идет вожак-козел, а в этом стаде - олень. Джахандар-ага поймал его три года назад маленьким олененком в лесу за Курой, вырастил, приучил к стаду. И вот теперь гордое лесное животное смиренно ведет стадо домой, побрякивая колокольчиком, висящим на шее.
Джахандар-ага спустился с навеса и вышел навстречу стаду. Олень подошел к хозяину, ткнулся в ладони прохладным и влажным носом.
Обычно хозяин ласкал оленя в эту минуту, трепал его по шее, гладил ему плоский широкий лоб, чесал между рогами. Но теперь хозяину, как видно, не до оленя, он отошел в сторону, предоставив стадо служанкам, которые и загонят на место, и дадут корму, и подоят коров.
Вот уж и собак спустили с цепи, все погружается в тишину и во тьму. Всякие звяканья, стуки, шорохи, связанные с окончанием дня, затихли возле домов, и тишина разлилась по всем окрестностям. Погасли окна, погасли уличные очаги во дворах, люди укладывались спать, все замирало до утра. Сильнее становились только запахи свежести, наплывающей от воды, шум Куры да еще росла тяжесть на душе у Джахандар-аги.
Его дом затих, но падал светлый свет из окон, дом ждал своего хозяина, а хозяин между тем боялся приблизиться к своему дому. Он стоял у ворот, глядел в сторону шумящей во тьме Куры и старался понять, что же все-таки и как же все это произошло.
Может быть, нужно было думать не теперь, а два дня назад, когда он возвращался из города и увидел на берегу реки эту молодую, красивую крепкотелую Мелек. Но тогда он как раз ни о чем не думал совсем, да и не мог ни о чем думать. Как только увидел ее, какая-то темная горячая волна разлилась по телу, затуманила мозг, застлала глаза, наполняя каждую мышцу сладкой тяжестью.
Это была не первая встреча. В прошлом году, когда жители нижних сел переезжали в горы, он увидел и заприметил Мелек. Впереди длинного обоза из скрипучих арб ехали верхом на конях женщины и девушки. У разлива они остановились и поили коней. Мелек (тогда Джахандар-ага не знал еще, как ее зовут) прямо и ловко сидела в седле. Нижний край платья у нее зацепился, должно быть, за седло, и взгляд Джахандар-аги невольно остановился на полном женском колене. Женщина не знала, что ее колено открыто, но особым женским чутьем она почувствовала, что на нее смотрят, и стала оглядываться по сторонам, ища чужой взгляд. Джахандар-ага полулежал на траве, обняв винтовку.
То ли от молодости и крепости, наполняющей ее тело, то ли в ответ на восхищение, откровенно светившееся в глазах мужчины, Мелек неожиданно улыбнулась ему. Джахандар-ага улыбнулся тоже. Женщина мгновенно спохватилась, покраснела, закрыла лицо концом накидки, торопливо поправила сбившееся платье и пришпорила коня. Но уже было поздно. Образ улыбающегося мужчины, развалившегося на траве, она повезла, с собой, также как ее соблазнительный образ остался в глазах мужчины.
Можно было бы расспросить у кого-нибудь из длинного обоза, кто эта женщина, откуда, как ее зовут, но Джахандар-ага почему-то не осмелился это сделать.
И вдруг год спустя, возвращаясь из города, он снова увидел ее на берегу Куры. Целый год он вспоминал эту женщину. Он видел ее во сне, думал о ней наяву, и как только она вспоминалась, та же самая темная горячая волна приятной сладковатой тяжестью заливала всю его плоть.
Джахандар-ага остановил коня и стал сзади глядеть на ничего не подозревавшую Мелек. Женщина, зайдя по щиколотки в текучую быструю воду Куры, мыла ноги, показывая их до колен. В последних отблесках закатного солнца казались золотистыми и воды Куры, и ноги Мелек, и даже ее черные волосы.
Джахандар-ага тронул коня и в одно мгновение оказался рядом с женщиной.
- Послушай, ради памяти твоего отца, напои водой.
Читать дальше