Георгий Балл - Торопун-Карапун и тайны моего детства

Мы долго шли через лес, пока не увидели посреди поляны старую избушку, наполовину вросшую в землю. У окошка сидела старуха. Как только мы приблизились к избушке, дедушка закричал:

- Ну, как живешь, старая?

- Какая моя жизнь... - махнула рукой старуха. - Ревматизьма замучила, ноги-руки ломит. Докторов-то нет. Вот я сама разными травками лечусь.

- Да, - вздохнул дедушка, - плохое дело старикамто... И тут болит, и тут мозжит. Давай, что ли, с тобой трубочку покурим. Табачок-то есть?

- Чего ты говоришь? Глухая стала.

- Говорю, табачок есть ли? А то покурили бы с тобой трубочки.

- А-а, табачок найдется.

Старуха вышла из дома, села на завалинку рядом с дедушкой. И они закурили трубочки.

- Ну, чего пришел, выкладывай, - проворчала старуха.

- Подарочек тебе принес. Птичку.

- Что за птичка?

- Да Филин!

"Ух-ух-уу!.." - завертел головой Филин.

- Хорошо поет! - обрадовалась старуха. - Хорошо!

- Вот и будете друг дружку пугать.

- Дедушка, про тайник-то спроси, - зашептал Торопун-Карапун.

- А вот ты и есть торопун! - заворчал дед. - Всему свое время. Ну ладно уж... Скажи нам, старая, как найти то, что в детстве было спрятано?

- Ох! В детстве-то? - отозвалась старуха. - Так это за горами.

- А дорогу покажешь?

Старуха сказала:

- Вот идите прямо по тропинке через лес. А там и увидите три горы. А на горах три сестры сидят. На одной - Марья-га, на другой - Варя-ка, а на третьей - Дарья-га. Сидят и плачут.

- А чего ж они плачут? - удивился Торопун-Карапун.

- А то плачут, как им вместе сойтись. Сдвинете горы, так и видать будет.

И старуха опустила голову, задремала.

- Бабушк, а чего видать?

- Чего-чего, почем я знаю чего!

- Бабушк, а как же мы их сдвинем?

- Кого?

- Да горы!

- А я вам поясок дам.

Старуха закряхтела, поднялась на крылечко и вынесла широкий ремень.

- Держи, молодец, - и отдала ремень Торопуну-Карапуну.

Мы попрощались со старухой, а как отошли, Ложка спросила:

- Дедушка, чья такая старуха-то?

- Аль не узнали? Баба-Яга это.

- Ой! - испугалась Ложка.

- Ничто, - махнул рукой дедушка. - Совсем она теперь старая, вреда от нее нету, в новые сказки ее не пускают.

Мы шли. Торопун-Карапун впереди, размахивая ремнем - эге-гей! Он как будто опьянел от запаха травы, первого, еще не привядшего сена. И мы тоже развеселились.

- Солдатушки! - затянул дедушка Ус.

Солдатушки,

Бравы ребятушки,

А где ваши детки?

Но дальше он забыл и прокричал весело:

- А ну, робятки, есть у вас какая походная?

- Есть! - ответил Торопун-Карапун и запел:

Страхи нам будут с вершок, ха-ха!

Мы их запрячем в мешок, ха-ха!

Живы мы будем,

Друзей не забудем,

Врагов же сотрем в порошок, ха-ха!

И мы бодро зашагали, подпевая Торопуну-Карапуну.

ТРИ ГОРЫ И КОСТЕР

Долго ли, коротко шли, и пришли мы наконец к трем горам. С тех гор стекали ручьи, а сидели на них три женщины, три сестры: Марья-га, Варя-ка и самая младшая Дарья-га - и плакали в три ручья. А между горами озеро.

- Эге-гей! - крикнул Торопун-Карапун. - Хватит плакать!

- Как же нам не плакать? - отвечает старшая, Марьяга. - Сидим мы близко друг от дружки, а никак сойтись не можем.

- Сейчас сойдетесь! Видали? - И Торопун-Карапун показал им ремешок.

Торопун-Карапун раскрутил ремень, размахнулся да и обвил его сразу вокруг трех гор. Взялся за два конца и начал на себя тянуть.

- Помогайте! - крикнул он нам.

И мы уцепились за ремень, потянули. Загрохотало все кругом, задрожала земля. Начали горы друг с другом сходиться. От страшного грохота, от того, что земля пошатнулась, мы упали, закрыли глаза и уши пальцами заткнули. А потом, как открыли глаза, - темно. Ничего не видно.

Дедушка сунулся вперед да как закричит:

- Стой, робята! Тут вроде яма. До света переждем.

- Страшно-то как! - застонала Ложка.

- Не бойсь. Сейчас мы костерок раздуем.

Дедушка нашарил в темноте сухой куст, достал солдатскую огневицу с трутом и кремнем.

И вот появился огонек, занялись, затрещали сучья.

Мы подсели к костру. Я грел натруженные руки. Торопун-Карапун нашел несколько длинных еловых шишек и с размаху бросил их в костер:

- Огонь! - командовал он. И потревоженное пламя вздымалось, шишки трещали.

Вот так и мы когда-то бросали в печку патроны...

И вдруг над нами пронесся вздох:

- Ох!

И снова, уже мелодичный, с песней, с захлебом:

Он вы, сестрицы ли, вы, подружки,

Да и-и-их-и!

По лугам весною

Разлилась вода весенняя,

Да и-и-их-и!

Ох, разлилась вода весенняя,

Унесла три кораблика,