Василий Шукшин: Беспалый

Клара, сверкая стеклом, медью и золотом, сказала на это так:

- Значит, медицина должна в основном подбирать за вами трупы? Это она сильно выразилась; за столом стало совсем тихо.

Славка на какой-то миг растерялся, но взял себя в руки и брякнул:

- Если хотите - да! - сказал он. - Только такой ценой человечество овладеет всеми богатствами природы.

- Но это же ш а р л а т а н с т в о, - при общей тишине негромко, с какой-то особой значительностью молвила Клара.

Славка было засмеялся, но вышло это фальшиво, он сам почувствовал. Он занервничал.

- Почему же шарлатанство? Насколько я понимаю, шарлатанство свойственно медицине. И только медицине.

- Вы имеете в виду самовольные аборты?

- Не только...

- Знахарство? Так вот, запомните раз и навсегда, - напористо, и сердито, и назидательно заговорила Кла- ра, - что всякий, кто берется лечить даже насморк человека, но не имеет на это соответствующего права, есть потенциальный п р е с т у п н и к. - Особенно четко и страшно выговорилось у нее это "преступник". И это при бабках, которые вовсе орудовали в деревне всякими травками, настоями, отварами, это при них она так... Все смотрела на Клару. И тут понял Серега, что отныне жену его будут уважать и бояться. Он ликовал. Он мо- лился на свою очкастую богиню, хотелось заорать всем: "Что, съели?! А вякали!.." Но Серега не заорал, а опять заплакал. Черт знает что за нервы у него! То и дело плакал. Он незаметно вытер слезы и закурил.

Славка что-то такое еще говорил, но уже и за столом заговорили тоже: Славка проиграл. К Кларе потянулись кто с рюмкой, кто с вопросом... Один очень рослый родственник Серегин, дядя Егор, наклонился к Сереге, к уху, спросил:

- Как ее величать?

- Никаноровна. Клавдия Никаноровна.

- Клавдия Никаноровна! - забасил дядя Егор, расталкивая своим голосом другие голоса. - А, Клавдия Никаноровна!..

Клара повернулась к этому холму за столом.

- Да, я вас слушаю. - Четко, точно, воспитанно.

- А вот вы замужем за нашим... ну, родственником, а свадьбу мы так и не справили. А почему вообще-то? Не по обычаю...

Клара не задумывалась над ответами. Вообще казалось, вот это и есть ее стихия - когда она в центре внимания и раздает направо и налево слова, улыбки...

Когда все удивляются на нее, любуются ею, кто и завидует исподтишка, а она все шлет и шлет и катит от себя волны духов, обаяния и культуры. На вопросы этого дяди Егора Клара чуть пригнула в улыбке малиновые губы... Скользнула взглядом по технократу Славке и сказала, не дав даже договорить дяде Егору.

- Свадьба - это еще не знак качества. Это, - Клара подняла над столом руку, показала всем золотое кольцо на пальце, - всего лишь символ, но не гарантия. Прочность семейной жизни не исчисляется количеством выпитых бутылок.

Ну она разворачивалась сегодня! Даже Серега не видел еще такой свою жену. Нет, она была явно в ударе. На дядю Егора, как на посрамленного бестактного человека, посыпалось со всех сторон:

- Получил? Вот так.

- Что, Егорша: спроть шерсти? Хх-э!..

- С обычаем полез! Тут без обычая отбреют так, что... На, закуси лучше.

Серега - в безудержной радости и гордости за жену - выпил, наверно, лишнего. У него выросли плечи так, что он мог касаться ими противоположных стен дома; радость его была велика, хотелось обнимать всех подряд и целовать. Он плакал, хотел петь, смеялся... Потом вышел на улицу, подставил голову под рукомойник, облился и ушел за угол, под навес, покурить и обсохнуть. Темнеть уже стало, ветерок дергал. Серега скоро отошел на воздухе и сидел думал. Не думал, а как-то отдыхал весь - душой и телом. Редкостный, чудный покой слетел на него: он как будто куда-то плыл, повинуясь спокойному, мощному току времени. И думалось просто и ясно: "Вот живу. Хорошо".

Вдруг он услышал два торопливых голоса на крыльце дома; у него больно екнуло сердце: он узнал голос жены. Он замер. Да, это был голос Клары. А второй - Славкин. Над навесом была дощатая перегородка, Славка и Клара подошли к ней и стали. Получилось так: Серега сидел по одну сторону перегородки, спиной к ней, а они стояли по другую сторону... То есть это так близко, что можно было услышать стук сердца чужого, не то что голоса или шепот, или возню какую. Вот эта-то близость - точно он под кроватью лежал - так поначалу ошарашила, оглушила, что Серега не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой.

- Чиженька мой, - ласково, тихо - так знакомо! - говорила Клара, - да что же ты так торопишься-то? Дай я тебя... - Чмок-чмок. Так знакомо! Так одинаково! Так близко... - Славненький мой. Чудненький мой... - Чмок-чмок. - Сладенький...