Василий Шукшин - Брат мой

-- Нда-а...

-- Да жить можно! -- сказал Сеня, словно возражая кому. -- От самих себя много зависит. Бежали-то когда? Когда действительно жрать нечего было. Счас же нет этого. Так уж... разбаловались люди, от крестьянской работы отвы-кли. Учиться многие едут. Вот и нет никого. Ужинать бу-дешь?

-- А ты?

-- Я не хочу что-то.

-- Я тоже.

-- Ты где был-то?

-- К Ваське Девятову заходил. Чего-то мне, Сенька, мысли всякие в башку полезли... Шел счас дорогой, разду-мался...

-- Какие мысли?

-- Всякие. Нехорошо как-то стало.

-- Залезла бы тебе одна мысль в голову -- вот было бы дело.

-- Какая?

-- Остаться здесь. Я не из-за себя, а так... вообще. А чего? Все равно же... семьи там нету...

-- А ты сам не подумывал уехать отсюда? -- спросил Иван.

-- Нет. Я один-то год в армии и то едва прослужил -- тя-нет домой.

-- Привык бы. Меня первое время тоже тянуло...

-- Сам же говоришь: покос снится.

-- Покос снится. Вообще, какой бы сон ни увидел -- все я вроде вот в этой избе.

Помолчали.

-- Он сколько в больнице лежал?

-- Месяц. Потом меня вызвали: вези, говорят, домой.

-- Он знал или нет, что у него?..

-- Нет. Может, догадывался последнее время. Один раз, недели за полторы, подозвал к себе и говорит: "Я знаю, у меня рак". Я успокоил его, бумажки всякие начал совать -- вот, мол, гляди, тут написано. Меня в больнице научили. А последние три дня знал, что умирает...

-- Что говорил?

-- Ничего. Молчал. Тебя ждал...

-- Пораньше бы телеграмму-то дал.

-- Я думал, поживет еще. Кхах... Не надо про это... Забу-дешься -вроде ничего, а как... это... Лучше не надо.

-- Не буду.

-- С семьей-то почему не получилось?

-- Та... длинная история. И поганая. Спуталась она там с одним... На работе у себя. Ну ее к... Тоже не хочу об этом.

-- Любил?

-- Дочь жалко... Иной раз подкатит вот сюда -- хоть на стенку лезь.

-- Видаешь ее?

-- Переехали они... В другом городе. Не надо, Сеня.

Долго молчали.

-- Остался бы здесь, правда.

-- Давай спать, поздно уже. Тебе ж на работу рано.

Выключили свет, легли.

Но не спалось обоим -- лежали с открытыми глазами, ду-мали.

...Утром чуть свет к братьям пришла Валя.

-- Поднялись? Здравствуйте! Давайте сготовлю вам чего-нибудь... -Сразу в маленькой избе сделалось как будто про-сторней, светлее, когда появилась она и зазвучал ее молодой, сильный, свежий голос. -- Сеня, давай за картошкой!.. Мя-со-то есть?

-- Господи! -- воскликнул Сеня. -- Завались! В погребе.

-- Давай в погреб! А я пока приберусь маленько, а то за-плесневеете тут. Иван, собирай половик, неси на улицу -- вытрясем. Шевелитесь, ядрена мать! Мне тоже на работу надо.

Сеня побежал в погреб. Иван неумело -- ногой -- начал было скатывать половик.

-- Да не так, Господи! Руками! Спина, что ли, отвалит-ся -нагнуться-то боишься? Вот так... Неси. Я сейчас выйду. Отвык от деревенской работы?

-- Какая это деревенская?..

-- Она тут всякая, милок. У нас вон ребята коров доят, ничего.

-- Брось ты?

-- Чего? Поломались маленько и пошли. Комсомол по-мог, правда. Еще как доят-то!..

-- Руками?

Валя засмеялась.

-- Счас аппараты есть. Но и аппарат тоже не ногами управляется. Первое время матерились, а потом ничего... Смеш-но только смотреть на них. Неси.

Иван взял половик, понес во двор. Валя шла следом. Раз-вернули половик, начали трясти. Сеня вылез из погреба с куском мяса.

-- Картошки я начищу.

-- Давай.

Мимо ворот по улице прошел на работу Микола. Увидев Валю во дворе Громовых, склонил голову и прибавил шаг.

-- Что же не здороваешься, Коль? -- крикнула Валя.

Микола буркнул что-то и свернул в переулок.

Валя посмотрела на Ивана и засмеялась.

-- Чего ты?

-- Так. Смешинка в рот попала. Держи крепче... Пыли-то! Жени ты его ради Христа, Иван. А то старуха-то измучи-лась...

-- Какая старуха?

-- Тетка Анисья-то ваша. Шутка в деле -- с конца на конец деревни ходить старой, хозяйничать тут.

-- Он же говорит, в столовой ест.

-- Да ест -- одно, а прибрать вот, помыть, постирать...

Выскочил Сеня на крыльцо.

-- Жарить будем или как?

-- Это -- как хотите.

-- Иван?

-- Мне все равно.

-- Поджарим.

-- Неси, хватит.

Иван свернул половик, и они ушли с Валей в избу.

На крыльцо опять вскочил счастливый Сеня... Пробежал по двору, набрал дров, снова исчез в избе.

...А над деревней, над полями вставало солнце... Тихо за-горался нежаркий, светлый осенний день. Незримые золотые колокольчики высоко и тонко вызванивали прозрачную музыку жизни...

-- Хо-о, Валюха!.. -- Сеня отвалился от стола. -- На весь день наелся.

-- Едок, -- упрекнула Валя. -- Съел-то всего ничего. Вот оттого и не вырос -- ешь мало.